Адвокат Кэбот взял в руки «Записку», аккуратно ее сложил и сунул себе в карман.
— Я пришлю их вам завтра утром.
Они засобирались все разом, и я вышел посмотреть, как они надевают свои шляпы и пальто. Бауэн и Бартон вышли вместе, как и пришли.
Заперев двери и задвинув засовы, я отправился на кухню, чтобы взять молока.
Вульф сидел в конторе с закрытыми глазами. Я поставил молоко на свой стол, налил себе полный стакан, уселся и принялся пить небольшими глотками. Помещение было наполнено запахом дыма и различных вин, стулья были сдвинуты в кучу, по ковру был разбросан пепел от сигар и сигарет. Мне это действовало на нервы. Я поднялся и распахнул окно.
Но Вульф сказал:
— Закройте.
Я поднялся и закрыл. Я налил себе второй стакан молока.
Я сказал:
— Я чертовски устал и хочу спать.
Глаза Вульфа были закрыты, и он игнорировал меня всем своим видом.
Я сказал:
— Вы понимаете, мы могли бы заработать все эти деньги и избавиться от многих хлопот, организовав небольшой «несчастный случай» с Полем Чапином. При нынешней депрессии цены на всякие «несчастные случаи» сильно снизились. Нам бы это обошлось примерно в пятьдесят баксов. Теперь можно быть экономным.
Вульф проворчал:
— Благодарю вас, Арчи. Когда я истощу собственные методы достижения цели, я буду знать, к кому обратиться... Откройте ваш блокнот.
Я достал блокнот и карандаш.
— Позвоните в девять часов в контору мистера Кэбота и убедитесь, что «Записки» будут здесь к одиннадцати часам, к приходу мистера Фаррела. Узнайте, где находятся рапорты из агентства Баскома, и раздобудьте их. Люди придут сюда в восемь?
— Да, сэр.
— Пошлите одного из них получить рапорты, троих приставьте к Полю Чапину — это в первую очередь. Нам нужны полные сведения о его передвижениях — пусть сообщают по телефону обо всем мало-мальски важном.
— Даркин, Кимз, Гор?
— Это ваше дело, а Саул Пензер пусть сунет нос в последние нераскрытые шаги Эндрю Хиббарда. Пусть он позвонит в 11.30.
— Да, сэр.
— Поручите Катеру выяснить прошлое Чапина за пределами круга наших клиентов, в особенности за два последних года, и как можно подробнее. Может, ему удастся достигнуть гармонии с Дорой Чапин.
— Может быть, мне самому заняться ею? Возможно, она нечто вроде секс-бомбы?
— Подозреваю, что этот термин — вульгаризация выражения «сексуальная женщина»? Если она на самом деле такова, воздержитесь на время от искушения. Вашей специальной областью будут обстоятельства смерти Гаррисона и Дрейера. Сначала ознакомьтесь с рапортами Баскома, затем действуйте сами. Повсюду, где есть смысл провести расследование, несмотря на прошедшее время, займитесь им. Если будет необходимо, используйте людей, но не будьте расточительны. Не заходите ни к одному из ваших клиентов, пока с ними не поговорит мистер Фаррел. Вот и все. Уже поздно.
Вульф открыл глаза, поморгал ими и закрыл снова, но я заметил, что кончиком пальца он делает маленькие кружочки на подлокотнике кресла. Я усмехнулся.
— Может быть, мы выясним сейчас то, что беспокоит и вас, и меня. Почему Чапин прячет в заднем кармане револьвер времен гражданской войны, да еще с испорченным бойком, так что он так же опасен, как детский пугач?
— Я ни о чем не беспокоюсь, Арчи.— Его пальцы не останавливались.— Я размышляю, выпить еще бутылку пива, перед тем как идти спать? Будет это разумно?
— Вы уже выпили шесть после обеда.
— Семь. Одна была наверху.
— Тогда, ради Бога, оставьте ее на завтра. Говоря о пушке Чапина, помните ли вы ту даму-наркоманку, которая прятала коробку с пилюлями, сделанными из простой муки, у себя в чулке — это наиболее распространенный тайник у женщин,— и, когда у нее коробочку отобрали и полиция решила, что все в порядке, настоящий наркотик оказался запрятан в поясе для юбки... Конечно, я не утверждаю, что у Чапина обязательно есть второй револьвер, я подразумеваю, психологически...
— Святое небо!
Вульф оттолкнул назад свое кресло, не неистово, но решительно.
— Арчи, поймите следующее: как человек действия вы приемлемы, вы даже компетентны. Но ни на один момент я не мог бы примириться с вами как с психологом! Я пошел спать.
Глава 8
В разные времена я слышал разные, но отнюдь не шуточные высказывания Вульфа об убийстве.
Однажды он заявил, что ни один человек не сумел бы совершить предумышленное убийство, не оставив никаких следов. Говорил он также, что единственный способ совершить «идеальное убийство» и избегнуть разоблачения, несмотря на находчивость преследователей и не полагаясь на свое счастье, это действовать экспромтом, дождаться подходящего момента, скрывая свои мысли решительно от всех, и нанести удар в тот момент, когда позволят обстоятельства. Он добавил, что только люди, которые не слишком торопятся, могут позволить себе роскошь прибегнуть к «импровизированному убийству».
К вечеру вторника я был уверен в одной вещи, касающейся смерти Б. Р. Гаррисона, федерального судьи из Индианаполиса: если это было убийство, то, конечно, импровизированное. Мне бы хотелось сразу же сказать еще одно: я знаю, когда задание мне не по силам. Я никогда не пытаюсь представить дело таким образом, будто я могу все. Поль Чапин не пробыл и трех минут в конторе Вульфа в понедельник вечером, как я увидел, что он для меня совершенно непонятен. Если вас интересует мое мнение, то на этом сборище он держался прекрасно.
Люди темные и непонятные сбивают меня с толку. Вот с разборными картинками такого никогда не бывает: пусть картинка распилена на сотни кусочков, которые с первого взгляда совсем не подходят один к другому, но я приведу их к первоначальному виду. В воскресенье это мной было проделано сорока путями.
Шесть часов во вторник я потратил, выясняя картину смерти судьи Гаррисона: читал донесения людей Бас-кома, беседовал с шестью человеками, включая тридцатиминутный разговор по междугородному телефону с Филмором Коллардом,— и провел это по всем направлениям с двумя перерывами для еды.
В итоге я пришел к трем выводам.
Первый: если это убийство, то «импровизированное».
Второй: если кто-либо и убил его, то это Поль Чапин.
Третий: что у меня было столько же шансов доказать это, как и доказать, что честность — лучшая политика.
Это событие произошло почти пять месяцев тому назад. Правда, последующие события, начиная с получения по почте стихотворных предупреждений, напечатанных на машинке, не давали потускнеть воспоминаниям о них.
Поль Чапин ездил в Гарвард с Леопольдом Элкасом, хирургом. Последний ездил туда на выпускной вечер к сыну. Судья Гаррисон приехал по той же причине из Индианаполиса. Элкас сказал мне, что Драммонд был уже там, потому что ежегодно на него нападало непреодолимое сомнение в том, что он действительно закончил этот знаменитый университет, и он возвращался туда каждый июнь, чтобы приобрести уверенность в этом. Элкас очень любил Драммонда. Кэбот и Сидней Ланг находились в .Бостоне по делам, а Бауэн был гостем в доме Теодора Джейнса; по-видимому, они замышляли какую-то финансовую операцию. Так или иначе, Филмор Коллард связался со своими бывшими однокашниками и пригласил их к себе на уик-энд, на свою виллу близ Марблхеда. Их было более дюжины.
В субботу после обеда, с наступлением темноты, они отправились на прогулку по окрестностям и добрались до края стофутового утеса, у подножия которого с грохотом разбивался прибой среди беспорядочного нагромождения скал. Четверо, среди них Кэбот и Элкас, остались дома играть в бридж. Поль Чапин увязался с гуляющими. Группа разделилась: одни, во главе с Коллардом, направились к конюшням посмотреть на заболевшую лошадь, кое-кто двинулся назад к дому, человека два отстали. Примерно через час они хватились Гаррисона, но встревожились по-настоящему лишь к полуночи. Рассвело до того, как наступил полный отлив, так что им удалось найти изувеченное тело Гаррисона у подножия утеса — оно застряло между скалами.