– Прошу, – пожал я плечами.
Слуга выверенным движением отошёл в сторону. Я тоже. Мальчишка прошёл в комнату.
– Вы действительно, gurrety человек, – важно произнёс парень.
Я если честно замялся. Сложно ответить человеку, фразу которого ты не понял.
– Либалзон Дарнит. Э-э-э. Я не так давно перенёс травму, – вот медицинских, вернее лекарских терминов я успел нахвататься и от эскулапов данного мира, да и от родных. – И мне несколько сложно подбирать слова. Что значит – gurrety?
Парень пару раз моргнул, потом сообразил, что надо ответить:
– Не такой, как все, – наконец провернулись его шестерёнки.
– Чем же?
– Я не видел, чтобы так слуг… удивляли. А вы действительно ничего не помните?
Я уже понял, что сделал нечто не по стандарту. Но Пасот первое время вообще входил без стука, а потом стучался и заглядывал. Вы – меня тоже несколько нервировало, тем более, что вы звучало когда обращались к одному человеку как… «Ввы», если на русский, то есть с некоторым продлением согласной. Вообще в местном языке превалировало продление согласных, если слово должно было подчеркнуть что-нибудь. Например, значимость собеседника. Так то незнакомая обстановка, ещё этот… Но нам ещё так полагаю долго общаться.
– Либалзон Дарнит, – начал я свою пламенную речь, – мы можем… Мы же родственники?
– Да, Либалзон Элидар. Я сын брата Ввашего отца.
Прямо вообще нервировал.
– Мы можем не говорить титулы.
Парень просиял.
– Дарнит, – протянул он руку.
– Элидар, – я пожал её на местный манер, то есть, прижав большой палец к остальным, и указал второй рукой на стул.
– С тобой будет весело, – уведомил меня мальчишка. – Ты, правда, ничего не помнишь?
Я помотал головой.
– Даже как охотились на лервума?
– С плоским хвостом?
Мальчишка кивнул.
– Его помню. Как падал, помню.
Я действительно помнил того гепарда, за которым гнался.
– А как в локотский лес пробрались?
Одну легенду я о себе узнал. В тот момент, когда я, собрав вещи, переселялся в этот мир, мой предшественник устроил охоту в лесу локота на запрещённого к охоте (всем, кроме локота) зверя. Локот, это типа местного губернатора области, только с монархическим уклоном. Если не король… Да практически! Подозрения о том, что я шельмец, очень выросли. Несколько обескуражила конечная фраза парня:
– А у тебя Suisken Harits память забрали? – чуть не шёпотом спросил он.
Я только пожал плечами.
– Что значит Harits? – это слово я уже слышал несколько раз и понимал, что это какой-то человек, но каждый раз ситуация была неблагоприятная чтобы узнать значение, ну а потом я забывал и переключался на другое.
– Harits, это… Harits.
Объясняльщик из мальчишки, знаете ли…
Брата я увидел только на ужине, причём нас посадили подальше друг от друга. Подозреваю специально. Что меня несколько удивило, так это то, что те две девчонки, разговаривали за столом. У родителей такое было не позволительно. Особенно сестре. Она даже слугам шептала, что ей принести.
Последний, то есть крайний раз за последующие годы, я увидел брата, когда он отъезжал на утро.
– Не купайся с Ларами хотя бы полгода, – прошептал он мне на прощание.
Томить не буду. Я тут уже года три назад обучался… Ну и умудрился уговорить двух очень знатных Лар принять вместе ванну, деревянную бадью то есть. Голышом разумеется. Мне тогда было тринадцать, а Ларам по десять – одиннадцать. Ничего серьёзного. Возможно, потрогали друг друга. Короче нас застукали. Скандал бы-ы-ыл! Лара, это незамужняя девушка, ну или девочка. В общем, меня отсюда в прошлое обучение со звоном выдворили. Репутацию имению деда я подпортил тогда знатно.
Только брат отъехал, ко мне подошёл Ратс, тот самый седовласый дед. Я повернулся и уставился на него. Удивительная у деда способность – вроде смотрит на тебя, но не в глаза. Тут до меня дошло, и я кивнул.
– Балзон Пионат приглашает вас в свой кабинет.
Дед. Довольно сухощавый пожилой человек. Старым его назвать я бы не решился. Ни морщин, ни седины. Спина прямая как палка. Гладко выбрит. Кожа на волевом лице слегка коричневатого оттенка. Цепкий и пронзительный взгляд. Одет в неброский костюм чёрно-серого оттенка. Камзол подпоясан ремнём с кольцом для ножен.
В гляделки, стоя друг напротив друга мы играли около минуты.
– Присаживайся, – наконец он отмер и указал мне на стул напротив стола, сам же стал прохаживаться рядом. – Твой отец написал в письме, что ты потерял память.
– Да.
– Не coilen, – повысив слегка голос, осёк он меня.