В это время мне пришлось вновь приобщиться к театру, т. к. мы обязаны были посещать все премьеры. Театр в Ленинграде понес сравнительно малые потери — большинство старых актеров уцелело, — однако принудительный репертуар, бездарные пьесы, которые приходилось играть, давясь от рвоты, — все это тяготило актеров. Но, конечно, это все были цветочки. Ягодки наступили после войны — время полнейшего удушения русского театра. В Ленинграде не было того разнообразия театров, которое было в Москве. В основном, было два драматических театра и два оперных. Центральным театром города была знаменитая «Александринка», переименованная в Академический театр им. Пушкина. Там еще сохранялись традиции старой дореволюционной Александринки. Было несколько актеров, оставшихся от императорских времен: Ю. М. Юрьев (трагик, лучший исполнитель роли Арбенина), известный, между прочим, тем, что это был человек, который последним получил от царя подарок. Незадолго до Февральской революции он сыграл Арбенина и Николай II, знавший и любивший его как актера, послал ему подарок: золотой перстень с двуглавым орлом. И Юрий Михайлович всегда надевал его, когда выступал в роли Арбенина. По этому поводу ему приходилось объясняться в ГПУ. «Это подарок зрителя», — ответил Юрьев. Самое высокое покровительство спасало артиста: ему, когда он, будучи в Москве, выступал в Малом театре, аплодировал сам Сталин.
Очень популярным актером был также комик Горин-Горяинов. От старого Петербурга остались также две актрисы: Мичурина-Самойлова и Тиме. Но были в это время и талантливые актеры, выросшие в советское время: Черкасов, Симонов, Корякина (эта жива и сейчас).
Что касается Большого Драматического театра, то там произошла трагикомическая история, как нельзя лучше характеризующая ту эпоху. Основателем и бессменным руководителем этого театра был знаменитый актер Николай Монахов. Николай Монахов был широко известен в Москве в дореволюционное время как популярнейший опереточный актер, смешивший всю Москву. После революции он переезжает в Питер, формирует труппу из актеров, которые не хотят идти служить к большевикам (в том числе Юрьев, Максимов и др.), и открывает в помещении бывшего Суворинского театра (на Фонтанке) на паевых началах Большой Драматический театр (впоследствии он стал, разумеется, тоже государственным). И тут происходит неожиданная метаморфоза: вчерашний опереточник вдруг становится трагиком (уникальный случай в истории театра): играет короля Филиппа в «Дон Карлосе», короля Лира, Ричарда III, Макбета. И как играет! Каждая роль — событие в истории театра. И наряду с этим срывает бурные аплодисменты в «Слуге двух господ» Гольдони (его коронная роль). И блестяще исполняет Егора Булычева (в одноименной пьесе Горького). Когда он умер в 1936 году, весь театральный Питер принимал участие в его похоронах. Похоронили его в самом что ни на есть почетном месте: на коммунистической площадке Александро-Невской лавры. В фойе Большого Драматического театра, на самом видном месте, был водворен его портрет. И вдруг (о ужас!) через год после его смерти, в 1937 году, кагебисты приехали в лавру, разрушили памятник на его могиле, могилу сравняли с землей. В то же время в Большом Драматическом театре срывают его портрет, а в газетах появляется зловещая формула: «враг народа Монахов». Никто ничего не понимает. Через некоторое время выясняется, что были арестованы жена и дочь Монахова, и, не выдержав пыток, несчастные женщины «сознались», что их муж и отец был… английским шпионом.
В 1939 году Большой Драматический праздновал свое 20-летие. И все находились в затруднительном положении. Имя основателя театра называть было нельзя. Кто же все-таки основал театр? Долго думали и придумали. Все мы из речей на торжественном заседании и из газетных статей узнали, что основателем театра был… А. А. Блок. Видимо, потому, что в театре некоторое время играла его жена, а сам он числился в числе «друзей театра».
Весь юбилей сосредоточился на Блоке. Вот уж, верно, не ожидал поэт, что на его долю выпадет столь своеобразный бенефис.
Самое яркое воспоминание тех дней — «вторники» в нашем институте. По инициативе Сергея Сергеевича в феврале и в марте 1941 года каждый вторник были доклады крупных театральных деятелей. Приглашали какого-либо крупного режиссера, публика была очень узкая — мы, сотрудники, аспиранты института, и человек 20 актеров, режиссеров, которым рассылались пригласительные билеты. И вот здесь иной раз звучали такие речи, что никто не верил своим ушам. Видимо, Берия, который тогда ходил в «либералах», хотел показать, что он чем-то отличается от Ежова, а что касается исчезновения Мейерхольда — это просто так, небольшое недоразумение.