— Не достаточно, предводитель. Раненый кабан яростнее невредимого.
Коментиол должен был согласиться, особенно позже, когда рожденная победой радость улеглась, а известия об аварах стали вызывать настороженность. Выведники всякий раз вернее и надежнее утверждали: аварские турмы отправляются на Маркианополь. Не иначе как зовут их туда, а если так, зовет каган.
— Этого не может быть! — то ли удивлялся только, или возмущался Мартин. — Что же он не домой, а из дома убегал?
— А если убегал с перепугу? — пошутил кто-то из стратегов.
— И это могло быть, — мыслил вслух Коментиол. — Но, больше всего, появление его в Маркианополе склоняет к другой мысли: именно там сосредоточена аварская сила. Если не в самом Маркианополе, то вблизи от него.
Помолчал секунду и снова к Мартину:
— Ты преследовал его до сих пор, преследуй и дальше. Пошли отряды выведников на все пути и по всем окрестностям. Должны не только видеть, но и точно знать, только ли тех, что рыскают по Мезии, собирает каган, или и тех, что имеет в Паннонии.
— Будет сделано.
Мартин круто повернулся, уходя, и в той его ретивости виделась не только решимость во что бы то ни стало доконать Баяна, а уверенность: все-таки доконает.
«А если и вправду случится такое? — подозрительно забеспокоился Коментиол. — Предводитель он не из худших, а молодость позволяет быть до безумия отважным. Как предстану перед легионерами, особенно перед императором? Не скажут ли: Каст имел над обрами победу, Мартин — тоже. А где был и что делал, чтобы взять верх над аварами, Коментиол? Может быть, пора и нужно было бы уже взять на себя Баяна?… Впрочем, — передумывает, — была бы победа, славу как-то уж поделим».
Знал: Мартин не так быстро справится с тем, что возложил на него, так как должен подумать и определиться, где встать лагерем, чтобы и защита была надежной, и супостата своего не упускать из поля зрения. Надежной крепости поблизости не было.
«Наилучшее действие, — остановился на мысли, — если перекрою проходы в горах. А так, и с каганом не разминусь там, тем более, как вздумает идти к Фракии, и горами подопру себя твердо».
Так и Мартину сказал: «Гонцов шли к горе Эммы». А когда прибыл, и расположился, и осмотрелся, отоспавшись в палатке, не мог не похвалить себя: это то, что надо! Позади вон горы, а в горах зверя всякого, дичи. Охота — его давнее, выверенное за годы утешение. Как не воспользоваться случаем и не быть благодарным случаю за подаренную возможность погулять в горах. Во-первых, утешит себя привольем и досугом, а во-вторых, будет повод собрать веселую компанию, поговорить за трапезой. Не все же посольства и сечи, естеству человеческому и досуг вон как нужен.
Стоило было провести их, ловы и застолья, как «не имел уже и спины». И дней не считал, купаясь в вине и утехах, и о походе и об аварах забыл. Тем более, что и Мартин долго не напоминал о них. Где-то что-то говорили, правда, когда возвращался с гор, однако мелкое и ничтожное. Единожды только и задумался, не стоит ли прислушаться к совету, когда кто-то из стратегов заметил: «Предводитель, мы теряем момент, который может впоследствии не повториться. Так как даем кагану возможность собраться и быть сильным в походе против нас. Может, следовало бы ударить по нему, пока турмы рассеяны, а страх, что нагнал на него Мартин, сидит еще в пятках?» Задуматься задумался, а вынести справедливые выводы из этого не счел нужным. «Маркианополь, — сказал советникам, — мощная крепость, кагана за теми стенами не так просто взять».
Утешил ли советников, не ведает. Себя, наверное, утешил, ибо снова отправился в горы, гонялся за зверем, делил со стратегами застолье после охоты. Пока не грянул гром. Мартин не гонцов послал уже, а сам посетил одним вечером и забил тревогу: каган оставил Маркианополь, похоже, что направляется в горы, прямо на ромейский лагерь.
— Сколько же у него турм? Какова его сила?
— Точно не знаю, а чтобы померяться с нами, думаю, хватит. Ибо не только тех ведет, что носились по Мезии, из Паннонии тоже позвал.
Коментиол побледнел на лицо и не замедлил предъявить Мартину свое недовольство.
— И ты только сейчас говоришь мне про это? Почему раньше не сообщил? Почему сам не встал на пути идущим из Паннонии, позволил им соединиться с каганом?
— Потому что узнал тогда уже, когда были под Маркианополем. Кто мог знать заранее, что будут идти?
«Проклятье! Как же это могло случиться? Баян давно позвал помощь из Паннонии или теперь уже успел позвать?»