Проверив обстановку вокруг и убедившись в том, что за нами не следят, Вишня направилась ко входу в музыкальную школу.
– Помните инструкции Азуоласа?
Вишня решила проверить нас.
– Надо найти заброшенный склад инструментов, – ответил я, – там будет Ключ.
– Но как мы поймем, что это будет Ключ? – не мог вникнуть Вик.
– Будем надеяться, что когда увидим, то все поймем, – пожала плечами Вишня.
Мы оказались в темном каменном коридоре. На стенах висели факелы, зажженные изумрудным пламенем.
– Это точно музыкальная школа? – Вика всего передернуло.
Никто ему не ответил.
Перед нами располагался ряд дверей, ведущих в разные кабинеты. Я услышал музыку за одной из дверей и направился к ней.
– Приготовьтесь, мальчики. Время чувствовать опасность пришло.
Вишня сжала рукоять катаны.
Я достал свою биту с шипами, а Вик держал наготове заряженный револьвер.
Подойдя к деревянной двери, из-за которой играла музыка, я толкнул ее. Дверь со крипом открылась. Передо мной открылась небольшая комната с одним единственным музыкальным инструментом.
Арфа.
Она играла сама по себе. Струны беспечно содрогались, будто их натягивал призрак.
Мы продвигались дальше, проверяя дверь за дверью. Наша задача – найти заброшенный склад.
– Смотрите, а здесь разбитые гитары, – Вик прикрыл одну дверь.
– У меня тоже ничего, комната с бубнами, – проинформировала нас Вишня.
За следующей дверью, которую я открыл, оказался натянутый от одной стены до другой огромный контрабас.
– Проверьте на всякий случай все двери, – велела нам Вишня.
И за каждой новой дверью скрывались другие музыкальные инструменты. Например, Вик открыл кабинет, по которому из стороны в сторону летал треугольник, а отдельно от него – палочка. В другом кабинете оказались одни балалайки, которые громко играли сами по себе. А на Вишню чуть не упал контрабас, прижавшийся к двери.
Зеленый свет только омрачал общую атмосферу.
– У вас ничего? – закончил проверку Вик.
Я покачал головой.
– Осталось проверить подвал, – Вишня как раз нашла квадратную крышку люка, – должно быть, там и есть склад.
Хотелось бы мне, чтобы это было не так. Спускаться в эту тьму совершенно не хотелось.
Вишня сняла один факел со стены и ступила на первую ступеньку лестницы, утопающей во тьме.
– Давайте за мной, – махнула она нам катаной, – вы мне нужны.
Конечно, нужны. Выбора у нас нет. Иначе зачем мы здесь?
Вишня аккуратно опустилась вниз, освещая ступеньку за ступенькой.
– Возьмите себе тоже факелы, – бросила она нам из темноты.
Вик принес факелы, а я крикнул в люк:
– Ты как?
Сначала она не ответила, а потом я услышал ее шумное дыхание.
– Получилось! Да, это и есть склад! Спускайтесь!
Я пошел вперед. Вик замыкал нашу короткую процессию.
Должен признать, держать в руке факел и контролировать, чтобы никакое оружие не упало с пояса или с плеча, оказалось не так-то просто. Но у нас все получилось.
Через считанные минуты мы с Виком преодолели гадскую темную деревянную лестницу со скрипучими ступеньками и присоединились к Вишне.
Да, она права. Это точно заброшенный склад.
Мы оказались в круглом темном помещении с каменными стенами, заваленными самыми разными музыкальными инструментами. Сложенные поверх друг друга, они образовывали целые горы до самого потолка.
Каких инструментов тут только ни оказалось! Пожалуйста! Духовые: кларнет, гобой, фагот, труба, саксофон, тромбон, валторна, туба. Струнные: лютня, мандолина, гусли, альт, контрабас, виолончель. Ударные: барабаны, бубны, тарелки. Язычковые: гармони, баяны, аккордеоны. В углу стояли большой орган. Фортепиано. Рояли. Помимо инструментов здесь оказались еще метрономы и пюпитры. У пюпитров, кстати, отдельная гора. Но несколько предметов у стен, расставленных по кругу комнаты, занавешены серыми тканями.
Чего здесь только не было!
Но главным «экспонатом» этого склада оказался черный рояль, за которым играл музыкант. Да, мы здесь оказались не одни!
Некто высокий, тощий, одетый в потрепанный серый костюм и черные пыльные туфли сейчас стучал своими длинными пальцами по клавишам. Вокруг шеи повязан черный бант, который контрастировал с белой рубашкой. Серое рыхлое старческое лицо, крючковатый нос, растрепанные седые волосы. Играл он очень медленно и без всякого интереса.
Музыкант, забывший что-то на это складе, сразу привлек наше внимание.
– Это десятимиллионный этюд, – заговорил он сам будничным голосом, – я исполняю его в две тысячи второй раз. Композиция очаровывает.
Наша троица переглянулась. У нас у всех сложилось впечатление, что мы смотрим на безумца.