— У тебя еще есть выпивка? — немного помолчав, спросил Дима.
— Что? — прошептал Выдрин.
— Водка есть?
— Ты всю выпил.
— Тогда я сваливаю.
Он переступил через тело и вышел. Из прихожей донеслось нервное пение:
— Я по совести указу записался в камикадзе, с полной бомбовой загрузкой лечу-у-у…
Потом щелкнул замок, потянуло сквозняком, и хлопнула дверь. Выдрин вздрогнул, разжал пальцы и медленно поднялся. Слепых лежал лицом вниз. На затылке вспухла фиолетовая шишка размером с мандарин. Руки были вытянуты вдоль тела. Почему-то это напугало Выдрина сильнее всего.
— Олег Ив… Петр… Ник… Как вас там? Вы… — Он наклонился, тронул мягкое плечо психотерапевта и чуть надрывно добавил: — Живы?
Чувствуя, как темнеет в глазах, Выдрин осторожно его перевернул. На лбу у Слепых вздулась еще одна шишка, но поменьше, размером с грецкий орех. Выглядела не страшно. Страшно выглядел оскаленный рот и отколотый передний верхний зуб, прилипший к нижней губе. Выдрин отшатнулся и попятился. Под ногой что-то хрустнуло. Он наступил в лоток Диего и сломал решетку. Постояв так несколько секунд, Выдрин высвободился и убежал на кухню. Схватил пустую бутылку. Поставил наместо. Сел. Встал. Умылся. Выглянул в окно. Забулдыги все еще резвились на детской площадке, никто их не прогонял. И Дима был с ними. Он взобрался на горку и что-то вещал, размахивая скалкой. А в другой руке, кажется, держал стаканчик.
— Идиот, — пробормотал Выдрин. — Козел! Скотина! Ты что наделал, гад?
Он заорал во весь голос.
И Дима словно услышал. Выпив из стаканчика, он съехал на заднице с горки и кинулся бежать. Алкаши что-то кричали ему вслед. В какой-то момент Дима подпрыгнул очень высоко и стукнул пяткой о пятку. Тапки слетели. Он наклонился, подобрал их и скрылся в арке.
— Дурак, — тихо сказал Выдрин.
Потом достал смартфон и уставился в свое отражение на черном экране, соображая, куда позвонить в первую очередь. Скорая? Полиция? Врачи уже не помогут. А полиция его же самого и прищучит.
Он нажал иконку вызова. Лена ответила сразу, но с заметной опаской в голосе:
— Да, Саша?
— Это я, — глупо сказал Выдрин.
— Я знаю. Что-то случилось?
— Ко мне пришел твой друг. Психиатр. Олег.
— Та-а-ак.
— Забыл фамилию и отчество.
— Львович Слепых. Он и правда просто друг. Вы поговорили? Что он тебе сказал?
— Ну, он не успел много сказать.
— В смысле? Погоди. Что там у вас случилось, Саша? Выдрин молчал.
— Але, але! Что ты сделал?
— Я ничего не сделал.
— Почему ты молчишь? Где Олег?
— Я подбираю слова. Не могу сформулировать…
В дверь позвонили.
— Ой, это, наверно, Дима вернулся, — сказал Выдрин.
— Какой Дима? Из дурдома?
— Я перезвоню.
Он нажал отбой и побежал в прихожую. На площадке топтался мужчина лет тридцати, в кожаном пиджаке. Рассмотрев его в глазок, Выдрин спросил:
— Вы к кому?
Мужчина наклонился и сказал прямо в глазок.
— Выдрин Александр Иванович? Лейтенант Пахомов, управление «Ч».
— А что вы хотели?
Он снова наклонился. Был виден только его рот.
— Откройте немедленно дверь. Не создавайте себе лишних проблем.
Выдрин побежал в комнату, преследуемый короткими, злыми звонками. Сначала он собирался утащить тело в ванную. Но психотерапевт оказался чересчур тяжелым. Пришлось бы потратить целую вечность на его перемещение. Под кровать он тоже не помещался. Та была слишком низкой. Пахомов между тем утопил кнопку звонка и не отпускал. Выдрин беспомощно посмотрел на шкаф. Перевел взгляд на потолок. И подумал: «Да что же это такое-то».
Сверху что-то стукнуло. Илья Абрамович был стар, слаб и часто ронял различные предметы. В дверь тоже стучали. Выдрин разобрал постель, втащил на кровать тело и накрыл с головой одеялом. Перед глазами мелькали белые точки. Руки и ноги мелко тряслись. Адреналин зашкаливал. Он вдруг понял, что не сможет идти на своих двоих. Дверь, кажется, уже трещала под ударами. Выдрин встал на четвереньки и посеменил, чувствуя себя старой коровой, которую тащат на веревке под нож мясника. В прихожей он кое-как выпрямился, хватаясь за косяк, и открыл дверь, стоя на коленях.