Однажды во время перемены Алексей пересёкся в коридоре с несколькими учениками шестого класса, и один из них отпустил в его адрес какое-то обидное замечание. Алексей не хотел идти на конфликт, но свидетелей оказалось много, в том числе его одноклассники, и это вынудило Алексея ответить, после чего он был вызван на дуэль. Провокатора звали Пётр Меньшиков, и он являлся отпрыском довольно сильного и богатого дворянского рода.
Дуэль собирались провести за городом, на Чёрной речке. В тот день Пётр Меньшиков, как условились, после занятий отбыл к назначенному месту. Лёха с секундантом собирался ехать следом, но случилось непредвиденное: инспектору кто-то настучал про дуэль (а дуэли тут, кажется, были запрещены), и тот не позволил парню покинуть гимназию. В глазах коллектива ситуация выглядела так, будто Алексей струсил, что покрывало его имя позором. Несколько человек, в том числе Сергей Галатов — друг, вызвавшийся быть секундантом — знали правду, но Алексей считал, что кто-то намеренно распускает лживый слух.
Произошло это в середине февраля, а менее чем полмесяца случилось ещё более неприятное событие.
Однажды в воскресенье поздно вечером Алексей возвращался с тренировки, которыми занимался за городом в свободное время. Возле общежития он встретил трёх гимназистов — одноклассников Петра Меньшикова. На Алексея опять посыпались оскорбления, а когда тот попытался ответить, его просто избили, да так сильно, что сломали позвоночник. Поэтому-то он и оказался в инвалидном кресле.
Отец копил деньги на дорогостоящее магическое лечение, которое должно было поставить сына на ноги, но Алексей дожидаться не стал. Он своровал из домашней библиотеки «Руководство…» и решил исцелиться собственными силами.
А вот дядина книга пропала. Наверное, её спёрли гимназисты, избившие Алексея. Это было старое издание и, видимо, оно имело некоторую ценность. Но Алексей никому не сказал ни о том, кто его покалечил, ни о потерянной книге. Поэтому и суда не состоялось. Лёха сам хотел поквитаться с обидчиками и вернуть утраченную вещь.
Одним словом, вместе с новым телом мне досталась куча проблем.
— Мне не нравится, Алексей, что ты ищешь себе на голову неприятности, — наставлял меня батя, пока экипаж катил по петербургским улочкам. — Ты — будущее нашей семьи, один из немногих наследником рода Державиных, кто остался ещё на этом свете, и удел твой, как и каждого из нас — служить царю и отчизне верой и правдой. Мальчишеские разборки не принесут тебе пользы, а вот репутацию испортить могут. Надеюсь, теперь ты проявишь больше благоразумия.
Я вполуха слушал гундёж бати, а сам думал о том, что ждёт меня в гимназии. Первые дни самые ответственные: мне требовалось вернуться в коллектив и не погореть на очевидных вещах, которые я не знаю.
Гимназия встретила меня огромным холлом, освещённым десятком люстр. У двери стоял швейцар. Выяснив у него, где находится канцелярия, я отправился туда, чтобы отдать сопроводительное письмо. По пути встретил несколько гимназистов в одинаковой тёмно-синей форме, как у меня, и с такими же медальонами под воротником.
В большом кабинете за столами сидели пять человек в зелёных мундирах, погружённые в бумажную работу. Я остановился на пороге, осматривая эту картину и гадая, кто из них — инспектор, которому надо отдать сопроводительное письмо и врачебное заключение.
— Алексей Александрович, неужели вы снова вернулись в наше славное заведение? — обратился ко мне полный мужчина с широким добродушным лицом и козлиной бородкой. Он тоже носил медальон. — Рад, что вы наконец-то поправились.
Я подошёл и вручил письмо и медицинское заключение, мужчина взял их и, нацепив пенсне, пробежал глазами.
— Ну что ж, Алексей Александрович, — он отложил бумаги и снял пенсне. — В класс мы вас вернём, разумеется, учёбу можно продолжить с сегодняшнего дня. Готовы дальше грызть гранит науки?
— Всегда готов, — ответил я.
— Рад слышать. Ну теперь осталось только подыскать вам свободную койку, — инспектор поднялся. — Пойдёмте, не будем терять время.
Я подхватил портфель, чемодан и шпагу и последовал за ним.
Едва мы покинули кабинет, как мимо прошла компания ребят. Они поздоровались с инспектором, которого, как оказалось, звали Пётр Семёнович. Моё внимание привлёк крупный белобрысый гимназист со шрамами от ожога на подбородке и левой щеке. Мы встретились с ним взглядом, и у меня возникло крайне неприятное чувство. Из глубины души поднялась злоба. Я ненавидел этого парня, хотя и не мог понять, за что.