Конечно, в некоторой степени это являлось правдой, Алексей действительно не явился на дуэль с Меньшиковым. Вот только причиной тому явились обстоятельства непреодолимой силы: кто-то донёс инспектору о готовящемся поединке, и инспектор не позволил Алексею в тот день покинуть общежитие. Сергей Галатов, который был у него секундантом, мог подтвердить, что всё произошло именно так, однако кто-то распустил сплетни, якобы Алексей испугался поединка, и теперь было сложно доказать обратное.
Алексей и прежде слыл человеком мягким, а с тех пор и вовсе половина гимназии стал считать его трусом. Есть ли для дворянина позор страшнее?
Натянув фуражку на лоб, Алексей попытался побыстрее пройти мимо шестиклассников, надеясь, что его не узнают.
— Опаздываете, сударь? — Гуссаковский всё же обратился к нему. — Поторапливайтесь, а то дверь затворят.
— Благодарю вас, — ответил Алексей и зашагал дальше, желая избежать общения с неприятными ему людьми. Но не тут-то было.
— Позвольте задать вам один вопрос, прежде чем вы продолжите путь, — произнёс Гуссаковский, и Алексею пришлось остановиться. — Мы с друзьями затеяли спор, и только вы можете уладить наши разногласия. Помогите, будьте любезны.
— С удовольствием помогу, — Алексей обернулся к трём приятелям, чувствуя, что ничего хорошего дальше не последует.
— Скажите, милостивый сударь, — в голосе Гуссаковского чувствовалась насмешка. — Если я назову вас трусом, вы бросите мне вызов или проглотите с покорностью лакея, как и все предыдущие оскорбления?
Алексей поджал губы. Гуссаковский снова принялся донимать его. День и так не задался, а теперь ещё приходилось терпеть насмешки этих грубиянов.
— Я с радостью бросил бы вам вызов, если б дуэли не были запрещены, — ответил Алексей, пытаясь с достоинством выйти из сложившейся ситуации, но в то же время понимая, сколь жалкими выглядят эти попытки.
Алексей боялся, но боялся он не столько поединка, сколько его последствий. Он прекрасно знал, что на этот раз выговором не отделается. Гуссаковскому, может, и сойдёт всё с рук, Алексею же — нет. Исключение из гимназии — наиболее вероятный исход, ожидавший его в том случае, если до директора дойдёт весть о новой драке. А если исключат из гимназии для заклинателей, то почти наверняка отправят в солдаты — таков порядок, который уже лет двести довлел над учащимися специальных учебных заведений. Но был и ещё один страх: Алексей боялся подвести отца, не оправдать возложенных родителем надежд и опозорить семью.
— Вы говорите о запретах, прикрывая вашу трусость, сударь? — Гуссаковский не унимался, продолжая колоть в самое больное место.
На этот раз он перешёл все границы, такое стерпеть было нельзя. Если не ответить — станет только хуже, Гуссаковский позаботится о том, чтобы Алексея к концу учебного года начала презирать все гимназия. Требовалось что-то предпринять и немедленно.
Обретя решимость, Алексей подошёл к обидчику и отвесил пощёчину. Теперь дороги назад нет, дуэли не избежать.
Гуссаковский потёр щёку, ухмыльнулся и сделал то, что Алексей никак не ожидал. Вместо того чтобы вызвать на дуэль, он двинул Алексею в живот своим широким кулаком.
Вспышка боли. Дыхание перехватило, и Алексей согнулся пополам. Благородства от этих низких людей ждать не стоило — он понял это слишком поздно.
— Думал, я с тобой, как с благородным сражаться буду? — Гуссаковский сплюнул. — Да с тобой, фетюк, даже свинья на дуэли драться побрезгует. — Пойдёмте, господа.
Остальные двое рассмеялись, и компания, выкинув сигареты, направилась к служебному входу.
Алексей лежал в снегу, фуражка его слетела с головы и валялась рядом, как и книга, выпавшая из рук. Обида подкатывала к горлу комом, на глаза наворачивались слёзы — то ли от боли физической, то ли от боли душевной, вызванной ужасным оскорблением. По всему выходило, что с Алексеем даже на дуэли драться считают зазорным. И всё из-за нелепого лживого слуха, расползшегося по гимназии.
Обида быстро переросла в злость. Пересилив боль, Алексей поднялся и побежал за троицей. Он схватил за плечо здоровяка Гуссаковского, резко дёрнув, развернул к себе и с размаху двинул ему кулаком в лицо.
Руку пронзила боль. Прежде Алексею не приходилось драться на кулаках. И всё же удар оказался достаточно сильный, чтобы Гуссаковский уселся в снег. Алексей кинулся на обидчика, но остальные двое парней схватили его, оттащили и повалили на дорогу. Несколько пинков ногами по рёбрам — перед глазами поползли круги.