На столе в кухне так и лежали все знаки, а хозяева этих знаков сидели как галчата вокруг стола и поглядывали на Майю, которая орудовала у печки, варила новую кашу. Лихой даже подумал, что спать никто из жильцов не уходил. Мышка произвела фурор. Все вскочили и ходили хороводами вокруг Мышки, цокая и почесывая затылки, включая детишек. Не удался первый пункт плана. И второй пункт тоже провалился, гулять по усадьбе после завтрака захотели все, без исключения. Зосима предложил время не терять, всех сразу по местам расставить. Кому конюшня, кому парк и сад, кому дом.
Инициативы Зосимы Лихого устраивали, пусть командует и всех по местам расставляет. Собирался Лихой все с Мышкой вдвоем делать, усадьбу поднимать по кусочкам, но раз повезло с персоналом, то он займется своей родовой историей. Неожиданно вышло, что интересен он местным товарищам, а почему, непонятно. Да еще свару организовал своим появлением. Загадок много, но то, что кольцо его защитит, очень даже хорошо. Потому что все не так просто, как Лихому казалось в начале. Аверуса он не особо опасался, нашлись недоброжелатели посерьезнее. А самое важное — дед. Вурлик. Как бы ему весточку подать.
— Как спалось, уважаемый? Как устроились? — придержал Зосиму Лихой. Была надежда, что узнает побольше о жильцах, но Зосима лишь пожал плечами. — Ты обещал о нас с Меддой сообщить в управу.
— Не к спеху.
— К спеху. Я хочу, чтобы все по правилам было. Чтобы Медея мне стала законной женой, а я ей — законным мужем. Я бы с тобой сходил. Хоть сейчас пойдем.
— Тебе нельзя со мной.
— Почему нельзя? — сразу появились у Лихого подозрения. С чего бы Зосиме не выпускать его из усадьбы.
— Пусть волосы отрастут у тебя сначала.
— Дались вам мои волосы.
— Если не терпится тебе, то схожу. А ты здесь оставайся.
— Странно, что присутствие вступающих в брак не требуется, — настаивал на своем Лихой.
— Медея дитя малое, ты не хозяин, случайные люди. Зачем вам показываться? Налетят дознаватели. И кончилась наша спокойная жизнь.
— Что за дознаватели?
— За порядком смотрят. Ты вон свои законы и в мелочах показываешь, — Зосима кивнул на Мышку. — Не понравится это.
— Мне решать, как моя жена будет одеваться.
— Своевольный ты.
— Такой уж уродился. Зачем ты меня заставил кольцо надеть?
— Проверить надобно было.
— Проверил? И что теперь?
— Теперь сиди в усадьбе, — буркнул Зосима и замолчал, потому что они подошли к остальным.
— Сижу, — задумчиво проговорил Лихой, так и не выяснив, на чьей стороне Зосима. За него или против. Увертлив старик, не ухватишь. Может, защищает, а может и наоборот. — Пока пусть так. Сделаю, что надо.
Мышка оглянулась, почувствовала перемену в Лихом и приняла на свой счет. Она все-таки неправильно вела себя ночью? Или утром? Почему Лихой вдруг стал таким серьезным и озабоченным? Что им угрожает? Ведь все хорошо. Муж Майи оказался садовником. С ходу включился в обсуждение, как им сад обиходить. Горячился, бегал между кустами, даже землю рыл прямо руками, проверяя корни. И отгонял детей, которые вздумали играть в прятки в саду. А еще очень обрадовался, когда Мышка рассказала про клумбу. Сложность возникла с семенами. Вскопать-то можно, а потом?
— Совсем забыл, — хлопнул себя Лихой по лбу. — Сейчас сюрприз будет. Пойдем-ка со мной Медда. А вы здесь ждите. Рвите пока сорняки.
— Ты сердишься? — едва они отошли подальше, спросила Мышка. — На меня?
— Нет, моя милая. На тебя я любуюсь.
— Ты хмурился.
— Только не подумай, что ты виновата. Ты самое лучшее, что случилось со мной в жизни. Точно тебе говорю. Любого спроси, все скажут, что Лихой в таком деле врать не будет. Чего смеешься?
— Кого мне спросить? Белоуха или Белобрюха?
— Вот же, — Лихой хохотнул. — Постоянно забываю, что здесь я невидимка. Мужу на слово надо верить.
Для чего ей разноцветные пакетики Мышка сначала не сообразила, а когда Лихой растолковал, тыча пальцем в картинки, расплакалась. Прижимала к груди драгоценные семена, а слезы катились по щекам. Лихой, и правда, о ней думал, когда был далеко. Добыл, притащил самое нужное. Словам, которые Лихой говорил, Мышка верила, только ведь поступки важнее слов. Слова София и Тилемах тоже говорили, хвастались Мышкой на людях, что взяли сироту и заботятся, а на деле никто из них о ней и не вспоминал. Лихой присел перед Мышкой на корточки, не мешал плакать, ждал, пока сама успокоится.