Единственный пролетариат, на который можно было опереться — шахтеры Кузнецкого и Черемховского уездов, вольница анархиствующая, «забубенные головушки» — «мы из-под земли, к нам не подходи». Подошли, еще как подошли — «хулиганов» стали расстреливать, а наиболее активная часть погибла, решившись воевать. Теперь нужный для железной дороги и электростанций уголь стали добывать куда активнее, бездельников просто увольняли и высылали без всякой жалости. С железнодорожниками пришли к соглашению — те не стали начинать забастовок, осознав, что к власти пришли «умеренные левые», к которым причисляли и «областников».
А вот идеи последних, как какое-то поветрие, перехлестнулись на Урал — там тоже началась «автономизация», как в Приамурье, причем с выраженным согласием быть в рамках «большой» Сибирской Федерации. Да и заводы горного Урала не были подвержены влиянию большевиков — люди хотели трудиться, жить прежним укладом, а не воевать — ведь многие имели собственные дома с огородами чуть ли не с десятину. Так что «обещание» посадить всех на «паек» с отменой «свободной торговли» вызвало резкое неприятие, хотя были фабричные, что охотно поддержали большевиков — в основном пришлые, пришедшие в годы войны.
Сейчас под бело-зеленым знаменем находилась огромная территория, вместе с Уралом почти в двадцать миллионов человек населения, если киргизов Алаш-орды вместе посчитать. Армия возрастала стремительно — стал популярен лозунг «завершить братоубийственную войну до листопада» — пойти на Москву. Да и марш сибирских стрелков набирал популярность (там ведь угрожали, что «услышат эту песню стены древнего Кремля»), превратившись в неофициальный гимн Сибири. Мобилизацию объявили только казаков и старожилов, по три и два возраста — хватало добровольцев, матерых фронтовиков, что уже отдохнули дома. Из-за уральских хребтов эшелонами шло пополнение — армия росла как снежный ком, пущенный с горы. Благо было чем вооружать после захвата вывезенного в Поволжье военного снаряжения.
Да и сама война для большевиков стала катастрофической после мятежа «левых» эсеров — теперь у них не осталось союзников в лице других партий, все начали объединяться против их диктатуры.
И события приняли угрожающий характер — чехи и сибиряки шли на Москву, занимая Поволжье. На Каме восстали рабочие Ижевска и Воткинска — образовался новый антибольшевистский фронт, стремительно расширявшийся после подхода 1-го Сибирского корпуса. «Комуч» отрезал Царицын, лишив туда подхода подкреплений — там сгинула целая армия, погиб нарком по делам национальностей, как было объявлено вчера в газетах, убитый мятежными донскими казаками генерала Краснова.
И вот теперь все может решить один удачный выстрел…
Михайлов пристально смотрел на небольшого росточка человека в пиджаке, лысоватого, с клиновидной бородкой, что постоянно поднимал руку, громко обращаясь к собравшейся толпе. Глава Совнаркома, как и многие другие видные большевики, метался по заводам и формируемым, где постоянно выступали агитаторы. Видимо, у захвативших власть в огромной стране были шаткими позиции, раз они так деятельно старались если не переломить ситуацию в свою пользу, то хотя бы отсрочить неизбежное крушение своего режима. Но уже поздно — и Михайлов хищно усмехнулся, ожидая выстрела. И точно, приглушенный звук вряд ли услышали собравшиеся люди, зато увидели, как хлестнули красные брызги от падающего оратора. Зато второй выстрел был услышан — люди на трибуне заметались, и по ним тут же прошлись короткие пулеметные очереди, добавив суматохи.
Теперь в успехе акции Павел Яковлевич не сомневался, как и в достигнутом результате — боевики применили германские винтовки с оптическими прицелами и пули «дум-дум». Стрелки специально подбирались, лучшие из лучших, как и пулеметчик с «льюисом», что засел на чердаке заводоуправления. Хорошо подготовленная команда из ветеранов партии, имеющих соответствующие ухватки — эсеры имели большой опыт создания «боевых организаций» — знаменитых «боевок». И вот теперь одна из них, с включением офицеров МВД, из засекреченного СОБР, добилась успеха — в том что руководство большевицкой партии обезглавлено, Михайлов сейчас не сомневался. Теперь нужно было подойти поближе, смешавшись с толпою, и зафиксировать полученный результат…
Неклассический рисунок известного покушения, ставший образцом ехидства в «соответствующих органах» — «вот для чего нужна партия». Чекист, он же революционный матрос, прикрывается Ильичом, как «живым щитом». Возникает закономерный вопрос — а люди то куда подевались…