Голод терзал Германию все сильнее и сильнее — морская блокада, установленная английским флотом, давала о себе знать. Вначале ее терпели, рассчитывая, что год-два, и победа придет, она так близка. Но осенью позапрошлого года все жители стали отчетливо понимать, что придется туже затягивать пояса, причем без исключения, от графа и фабриканта, до безногого инвалида, каких с каждым днем становилось все больше.
Введенные для всех немцев нормы потребления постоянно урезались, натуральные продукты заменялись эрзацами, к изготовлению которых приступила промышленность, благо ее химической отраслью Германия была известна на весь мир. И в этом производство не подвело — «заменители» вошли в обиход, вот только от норм выдачи немцы слабели с каждым днем, хотя на фронте солдат и офицеров кормили почти сытно, и натуральными продуктами, иначе доблестные защитники рейха просто не смогли бы воевать. Но в тылу уже не могли долго и качественно работать как раньше — люди слабеют от постоянного недоедания, и уже не столь сильны как прежде.
В прошлом году немцы в отчаянном усилии вложились в промышленность — выпуск вооружения и боеприпасов резко вырос. Вот только с продуктами совсем плохо стало — длинные очереди у магазинов, где можно было отоварить талоны, стали повсеместным явлением, и зачастую долго не могли выкупить даже положенные товары, а дома голодные дети смотрели на мать большими печальными глазами на исхудавших лицах. Дистрофия уже являлась нормой — нация терпела жуткие лишения.
С весны показалось, что наступил долгожданный перелом — Россия, где власть захватили большевики, вышла из войны, попросив мира. Огромная многомиллионная армия русских и казаков стала разбегаться по домам, и было решено захватить плодородные украинские степи, покрытые жирным черноземом, изобильные всевозможными продуктами, которыми можно было прокормить германский народ несколько лет.
Тамошнее правительство, именуемое Радой, заключило договор о поставках, которые практически обходились даром. За помощь в избавлении от большевиков было обещано поставить один миллион тонн зерна и 400 миллионов яиц — по 12 кг и пять яиц на каждого немца, от мала до велика (двухмесячная норма), а еще битком набитые вагоны чудесного сала, сахара, масла, жмыха — последнего по рассказам было столько, что даже скот отказывался есть — а ведь сколько халвы можно из него сделать, лакомства для немецких детишек. А еще полсотни тысяч тонн живого мяса по весу, тысячи лошадей, растительное масло в бочках, груды овощей и картофеля — Украину описывали ее правители как изобильный край, где всего много и задешево.
Но кто мог представить, что эти «хохлы» (какое знакомое слово, сочетаемо с немецким, какое созвучие), могут так нагло обманывать и врать. Им бы лишь добраться до власти, потому и пообещали невыполнимое. Жаль, что не поверили польским делегатам — тогда бы не питали напрасных надежд на поставки дармовых продуктов, вкладывая все силы в страшный удар на Западном фронте, начав там «битву за мир».
До конца апреля правительство Рады не поставило ничего. Оказалось, что набитые мукой хранилища и зерном элеваторы пустуют, там даже мышам есть нечего. И вообще ничего нет, все помещичьи усадьбы сожжены и по найденным на пепелищах костях можно было только догадываться о печальной судьбе их владельцев. Разворовано было все, буквально до гвоздей, растащено по каким-то укромным местам, спрятано — а местные селяне только жаловались, что у них самих ничего нет.
Германии нужен был хлеб, а его припрятали, причем так, что пришлось высылать отряды на поиски. Но тут другая беда — расплодилось множество банд, рыскающих по округе. Стоило же появится уланам, разбойники исчезали, и, глядя на хитрые морды селян, немцы стали догадываться, что орднунга здесь нет, и даже что это такое, не знают. Зато имелся шнапс в устрашающих количествах, непонятно откуда появлявшийся — солдаты австро-венгерского воинства стали стремительно спиваться, разбредаться, и, хлебнув здешней «вольности», массово дезертировать.
Не выдержали и немцы — да и кто устоит перед дармовым харчем, который можно съесть самому, и не отправлять в Германию непонятно кому. Дисциплина стала резко падать, и пришлось сменить правительство, назначив правителем и гетманом генерала Скоропадского. При нем поставки пошли, уже тысячами вагонов, но ведь требовались многие десятки тысяч, в которых нуждался фатерланд. Сами немцы терпеливо ожидали окончания сбора урожая, но внезапно выяснилось, что тот не собираются им отдавать, наплевав на подписанное «межгосударственное» соглашение. А для принудительного отъема уже не было сил, солдаты стали ненадежными — после сала и самогона им уже требовались местные любвеобильные женщины. И желание устраивать массовые реквизиции пропало. Да и для чего — наступление на Западном фронте провалилось, и союзники по Антанте перешли в наступление, уверенно тесня истощенные германские дивизии…