— Глаза и у меня есть!
— Твои глаза увидят какие-нибудь отпечатки призраков и волшебную пыльцу на кровати, а нам нужно не это, а дельные улики. Так что прости, но твои глаза нам не пригодятся.
Лада хотела было что-то возразить, но Ксандер перебил ее:
— Пойдем вместе, — сказал он быстро. — Будет лучше, если один постоит на страже, пока второй займется делом.
Девушка скривила губы, явно поняв, какая именно роль предназначена ей, но спорить не стала.
Когда совсем стемнело, они встретились у дыры в ограде Рябин. Мрак стоял непроглядный, никогда еще Ксандер не видел подобного. В Столице даже ночью правил свет: до утра горели уличные фонари, окна домов, где веселились на балах и приемах… Здесь же человеческий мир безропотно склонялся перед Ночью и смиренно дожидался рассвета. Двигаться приходилось чуть не вслепую, и если бы не Лада, Ксандер добирался бы до дома куда дольше и с гораздо большим шумом. Девчонка, очевидно, к эдакому мраку была привычна и хоть немного, но видела. Этого хватало ей для того, чтобы не трещать кустами и не оступаться через шаг на кочках и камнях. Милосердно выглянувшая из-за облаков луна облегчила задачу, и в конце концов они оказались под окном Анники, никого вроде бы не разбудив. И столкнулись с ожидаемой преградой.
Створки были закрыты.
— Придется разбить, — прошептала Лада, ощупав тускло блестевшее в лунном свете стекло. Тут ее внимание привлекли уже знакомые Ксандеру царапины возле окна.
— Волчьи когти! — прошептала она испуганно.
Ксандер, пытавшийся дотянуться до украшавшего верхнюю часть створок витража, нехотя отвлекся от своего занятия.
— Да, я еще в прошлый раз это заметил, старый след. К делу отношения уж точно не имеет.
Лада как не слышала.
— Это Зверь забрал ее, — пробормотала она.
Если бы в этих словах не звучал такой ужас, Ксандер бы рассмеялся.
— Зверь из Пущи! — зашептала Лада, повернувшись к нему. — Его ведь так и не убили тогда, в прошлый раз!.. Он всегда нападал на детвору и женщин, а тогда все местные были тут, ну чисто пир ему, все на одной тарелке, вот он и явился! А она шла одна — легкая добыча!..
Ксандеру понадобилось изрядно времени, чтобы понять, о чем вообще речь.
— Ты про этого пресловутого волка, которому сто лет в обед? — фыркнул он, пытаясь вспомнить читаное в дедовых газетах. — Во-первых, его никто и не видел толком, во-вторых, являться в людские поселения волкам не свойственно, в-третьих, эксперты установили, что не было никакого особенного Зверя, было несколько волков, которых выгнали из леса голод и жара — тогда была страшная засуха, и стада окрестных фермеров были единственной доступной едой. Ну и пасшие их дети и ходившие за ягодами женщины. А в-четвертых, никакой волк не смог бы прожить столько лет.
Ответом на эту разумную тираду был исполненный недоумения взгляд.
— Дык это и не волк вовсе! — воскликнула Лада. — В том и дело все! На него охотились, облавы устраивали, заставили капканами чуть не весь лес, а он так и не попался, никто его не смог убить! А теперь он вернулся! Потому и странное все это дело — это он!
Ну уж слушать все это и дальше Ксандер определенно не собирался.
— Послушай, — решительно заговорил он. — Если ты хочешь найти Аннику, спасти ее, нельзя считать возможной версией каждую страшную байку для детей! Иначе все, что мы сможем — написать про нее сказочку с хорошим концом, потому что с вымыслом только другим вымыслом и можно бороться. Так что если хочешь помочь — забудь про Зверя, про воскресших покойников и все остальное, потому что обыкновенные люди могут быть ничуть не менее страшными. Но при этом реальными, а значит их, в отличие от призраков, можно найти. И одолеть.
Лада помолчала, потом — к удивлению Ксандера — кивнула.
Отвернувшись к окну, Ксандер ощупал витраж. Отогнул гвоздики вокруг примеченного им еще во время своего прошлого визита цветного стеклышка и осторожно вынул его из рамы. Оставалось только просунуть руку и поднять засов.
Лада забралась внутрь первой и зажгла прихваченную с собой свечку. Ксандер последовал за ней. Комнату не трогали, как он и велел. Все осталось на своих местах: ворох платьев на полу, на постели бумажные обрывки и чернильные пятна. Если под ними в самом деле кровь, помиранцевый реагент ее покажет? На всякий случай Ксандер отрезал край забрызганной ткани и сунул в карман — нужно будет проверить ее при свете дня. Осколки фигурки тоже никуда не делись и поблескивали на туалетном столике. Ксандер осторожно приложил отбитую головку в облаке фарфоровых кудрей к острому сколу статуэтки. Подошло. Выходит, фигурка разбилась еще до появления похитителя. Но что это значит? Почему голова ее оказалась закопана на кладбище? Должен ведь быть в этом смысл!