— Голову теряя, как сделать шаг и где найти покой — не знаю. Может, под землей? — вдруг продекламировала Лада.
Обернувшись к ней, Ксандер обнаружил ее с листком в руке — то самое стихотворение, которое лежало среди разбросанных платьев. Под землей… Потерянную голову искать под землей, как и голову фигурки на кладбище... Похоже, стихотворение вовсе не было случайным поэтическим наброском и оставлено было не просто так. Однако даже больше этого Ксандера удивило другое:
— Ты умеешь читать?
Щеки у Лады зло порозовели.
— Представь себе!
Ксандер взял неохотно отданное ей стихотворение, прочел еще раз. «Голову теряя… искать… под землей...». Закопанная на кладбище фарфоровая голова. Может такое быть простым совпадением? Почерк был быстрый, строчки неровные, на краю листа виднелся отпечаток испачканной чернилами ладони — если автором была Анника, то она явно очень торопилась. Почему? Понимала, что за ней пришли? Но зачем тогда писать стихи, а не бежать, не прятаться, не звать на помощь?
— Похоже, она и правда закопала там голову фигурки, а потом вернулась и оставила стихотворение про то, где эту голову найти. Затем сюда явился похититель. А дальше береза и кровь… — Ксандер уставился на исписанный стихотворными строчками листок. — Что должно означать стихотворение? В каком смысле голова, и зачем она закопана?
Он в который раз оглядел таинственный осколок фигурки, заглянул внутрь, посмотрел возле свечи на просвет. Ничего. Никаких тайных знаков или приклеенных внутри записок.
— Может, это какой-то знак, намек тому, кто нашел бы стихотворение после ее исчезновения? — предположила Лада.
— Намек на что?
— Я подумала… Вдруг она знала, что ей грозит неладное? Может, она связалась с кем-то опасным и понимала, что он может зло ей причинить? И стих с головой она оставила, чтобы намекнуть, где ее искать, если что-то случится?
Ксандер молчал, не зная, как отнестись к услышанному. Соглашаться с Ладой очень не хотелось, но ее дикая версия, пожалуй, была не лишена смысла. Преступник ведь прибрал разгромленную комнату: разбитая лютня стоит в углу, залитая чернилами постель прикрыта. Возможно, во время этой уборки похититель хорошенько все обшарил, и если Анника и правда оставила какую-то записку, просьбу о помощи или изобличающее послание, нашел его и уничтожил, но не обратил внимания на безобидный стих.
Лада тем временем продолжила:
— Неизвестно, куда она подевалась от той березы. Может, все обошлось, кто-то нашел ее и спас, увез из леса, а может, ее забрал этот похититель. Что бы там ни было, но Анника оставила стих и голову намеренно, а потом исчезла. Это единственное, что мы знаем точно. У нас нет никаких других улик. И раз так, то, может, нужно сходить туда, куда она указала?
Ксандер непонимающе уставился на нее.
— Да куда? Куда она указала-то?
— У самых гор, говорят, до сих пор лежат осколки статуй старых богов, — помедлив, сказала Лада. — Многие там бывали, мой отец тоже ездил однажды. Он говорил, это все больше просто валуны теперь, все с них стерлось и порассыпалось, но один камень цел, сохранился. И это голова. Ты не думаешь, что Анника не зря закопала именно голову фигурки? Не руку, не еще что-нибудь?
Они посмотрели друг на друга.
— Едем туда? — осторожно спросила Лада.
Ксандер кивнул и вдруг понял, что улыбается. У них есть пусть бредовая, но идея, пусть дикий, но план. Наконец-то!
В коридоре за дверью комнаты вдруг раздались приближающиеся шаги. Какой будет позор, если их поймают среди ночи в чужом доме, особенно после того, как репутация его и так рухнула ниже некуда! И тут вдруг Ксандер услышал тихий, протяжный, пугающий вой. Чуть не схватившись за сердце, он обернулся на звук и обнаружил, что Лада, еле сдерживая смех, прижимает палец к губам. Наклонившись к двери, она снова издала тот же ужасный звук, да еще и поскребла по двери ногтями. В коридоре ахнули, а затем до них донесся звук стремительно убегающих ног.
— Что ты вытворяешь?! — шепотом возмутился Ксандер, сгорая от стыда за свой испуг.
— Не хватало еще, чтоб нас с тобой ночью в спальне застукали, пускай и в чужой! — объяснила Лада. Губы у нее подрагивали от еле сдерживаемой улыбки. — Теперь точно уйдем незамеченными — все тутошные перепугались и носа не высунут.
Она кивнула на окно.
— Идем! Или волков забоишься?
У нее таки вырвался смешок. Ксандер смерил ее взглядом и в высокомерном молчании подошел к окну.