Взгляд Лады вдруг метнулся в сторону, и она еле слышно ахнула:
— Смотри! Вон там!
Ксандер обернулся. Совсем рядом за деревьями двигалось красноватое пятно света, как будто кто-то шел через лес с факелом в руках.
— Нечисть огонь бы не зажгла, — шепотом сказал Ксандер, но сам себе не очень верил. — Там человек.
Они замерли, глядя на приближающийся свет. Бежать не имело смысла: их костер был давно уже замечен неведомым путником, он знал, что они здесь, а мчаться через лес в ночном мраке — далеко им уйти не удастся, и еще неизвестно, не состоится ли тогда встреча пострашнее, чем с неведомым факелоносцем. Ксандер медленно потянул из кармана револьвер. Огонь мелькал уже совсем рядом, за кустами, и вот на прогалину выплыл висящий прямо в воздухе сгусток пламени, а следом за ним вышел бес.
В просветах между палками-ребрами виднелись темные заросли, длинная борода из веревок и мха моталась из стороны в сторону, когда чудовище хромающим шагом приближалось к кольцу грибов. Ксандер вскинул руку с оружием, но Лада вцепилась ему в локоть, не отрывая широко распахнутых глаз от деревьев. Там что-то шевелилось, раздвинулись ветви и на прогалину шагнул еще один бес, а следом еще, и еще... Пяти пуль не хватит разобраться с этим сборищем монстров. А те вели себя очень странно — бродили по поляне, порой совсем рядом с грибным кругом, но не обращали никакого внимания на сжавшихся внутри людей. Грибное кольцо в самом деле защищало их.
Едва осмеливаясь дышать, Ксандер следил глазами за движением наводнившей поляну нечисти. Бесы разожгли костер, множество маленьких огоньков в разложенных на земле плошках, котелках, кособоком фонаре и даже в пустой винной бутылке, а затем окружили елку. Ксандер видел сквозь их костлявые спины, как они медленно тянут бесплотные руки к ветвям, вешая на них лоскутья ткани, комья мха, нанизанные на обрывки веревок камни.
— Они празднуют Черномаковку, — еле слышно прошептала Лада. — Тоже прогоняют ночь, совсем как мы, как люди!..
Ксандер молчал, не шевелился, не решался даже моргнуть. Это все бред, он тоже болен, как и Лада, всего это нет, не может быть!
А на поляне, тем временем, собралось совершенно немыслимое общество. Сложенные из веток, обрывков ткани, костей, глиняных черепков и бог весть чего еще бесы грели у своих жалких костерков тощие руки-ветки. Возле них лежала, сверкая прозрачной кожей, девушка-вода: у нее не было ног, и искристое тело струилось от пояса вниз журчащим ручьем. Крошечные человечки со стрекозиными крыльями, лилововолосые призраки с серебряной кожей, каменные ящерицы, танцующие дети с завязанными глазами и пришитыми к одежде колокольчиками, сгустки живого огня с лохматыми кошачьими мордами... Были здесь и несколько болотных огней: они мерцали в ветвях елки, будто расписные шары на точно таких же деревьях в человеческих домах. С ними рядом на другой ветке сидел большой трехлапый енот, и хвоя вокруг него горела золотым сиянием, будто обрызганная жидкой позолотой.
Самая длинная ночь года летела над Пущей, тьма последний раз чувствовала свою силу, обреченная с рассветом отступать каждый новый день все дальше, а ночные твари из жутких сказок столпились вокруг наряженной осколками человеческого ели и вместе с людьми во всем другом, остальном мире праздновали астрономически неизбежную и каждый раз волшебную победу света.
Ксандер и Лада сидели, заворожено глядя на это пугающее и притом трогательное празднество, а потом Ксандер моргнул — и открыл глаза уже под тусклыми лучами давно взошедшего для мира за пределами Пущи солнца.
Глава 11
Ксандер настороженно огляделся. Сам он был жив и цел, не считая запекшегося пореза на ладони, грибное кольцо осталось на месте, поблескивая изморозью на шляпках, а ель на краю прогалины выглядела самым заурядным образом, исчезло все, чем нечисть наряжала ее ночью. Ксандер почти решил, что диковинное празднование лесных чудовищ ему попросту приснилось, и повернулся к Ладе, но ее не было. Он остался в круге один.
Вскочив на ноги, Ксандер заозирался, пытаясь отыскать на земле следы, и судорожно схватился за оружие, когда за спиной его зазвучали шаги.
— Это я! — Лада успокаивающе подняла руки. В одной из них была зажата большая сосновая шишка. Голос ее звучал совершенно нормально, разве что самую малость хрипло.
Ксандер с облегчением выдохнул.