Ксандер ответил еще одной через силу давшейся улыбкой и поднялся, ухватившись за ручку кресла. Градоправитель тоже встал, проводил его до дверей.
— Ну, стало быть, в добрый путь, — он протянул Ксандеру руку, но передумал и с неуклюжей теплотой взял его за плечо. — Признаюсь, я поначалу-то думал, вы больше мастер слова красивые повторять да руками водить, не верил, что и впрямь за дело возьметесь, а вон как оно вышло! Уж простите, годки глаза кривят. Видать, думал, коль чего блескучее уж очень, так то точно не брильянт, вот и ошибся.
— Не извиняйтесь, я тоже кривым глазом смотрел на ваш город. Думал, что сверкать не старается, то уж точно не бриллиант. Простите.
Трифолий усмехнулся и похлопал его по плечу.
— А вы приезжайте еще, — сказал он. — Может, мы в другой раз и посверкать чем сподобимся!
— Буду рад.
Они попрощались, и Ксандер направился в «Сазана». Над дверью постоялого двора покачивалась новая вывеска, на которой распахивала широкие птичьи крылья толстая серо-зеленая рыбина. Ксандер немного полюбовался собственным творением и вошел в трактир.
Хозяин встретил его со всем радушием.
— Ба! Столица! — Он крепко хлопнул Ксандера по спине.— А мы тут уж и не чаяли! Грешным делом подумали, ты Иварову дочку с собой сманил, городских чудес ей наобещал, ищи-свищи теперь вас обоих! А вы, оказывается, дело делать удрали! Славно, что попусту мы за Аннику тряслись-то. Знаю уже новость, знаю. Жаль Ричарда, конечно. Хороший мужик, настоящий человек. Анника славная девица, но дуреха. На кого она променяла-то его?
Ксандер развел руками: женщины, что тут говорить!..
— Сами знаете… На какого-то принца из сказки.
Трактирщик, хохотнув, покачал головой.
— Твоя комната тебя ждет, — сказал он. — И вещички твои там. Я подумал, вдруг вернешься. Паломников пока не видно, так чего ж гостя обижать!
Ксандер усмехнулся упоминанию о паломниках.
— Спасибо, — сказал он, — но я не задержусь. Нужно возвращаться, дело ведь закончено.
Хозяин развел руками.
— Ну как скажешь, чего уж тут.
Ксандер поднялся наверх, не без труда одолев крутую лестницу. Собрался быстро — нечего тянуть, раз уж решил, так делай. Хребет же есть. Когда он вернулся в общую залу, трактирщик поджидал его с деревянным блюдом в руках.
— Вот, волчий пирог тебе, у нас перед дальней дорогой все едят, — сказал он. — Страх свой съел — и не страшно в пути будет, значит.
Ксандер посмотрел на красовавшийся перед ним на блюде треугольный пирожок с тремя разрезами, долженствующими изображать рот и глаза на волчьей морде. Для всего-то у них есть особенная еда, пироги и те не просто так!.. За оградой полный лес чародейства, а им все мало, они с магией даже тесто месят.
— У вас на любой случай есть особенный рецепт?
Трактирщик кивнул с совершенно серьезным лицом.
— Так все ж бегут, дела кругом, то на черный день запасаем, то на красный день бережем, про сегодняшний и подумать некогда. А так вон пока сидишь на лавке да ешь особенный пирог — хоть про него, про сегодня, и подумаешь немного. Раз еда особенная, то, стало быть, и день такой же.
Ксандер снова посмотрел на тарелку, на волчью морду из сдобного теста, и подумал про Ричарда.
— Совсем есть не хочется, — сказал он с вымученной улыбкой. — Возьму с собой, съем по дороге.
— Хозяин барин. — Трактирщик протяну Ксандеру руку. — Ну, бывай, столица. Будешь мимо — загляни на огонек. Мимо собственного твореньица-то не проедешь, а?
Он весело осклабился, и Ксандер тоже улыбнулся в ответ.
— Спасибо вам. За все.
Трактирщик кивнул, посторонился, и Ксандер вышел из «Сазана» во двор. Из стойла донеслось ржание и громкий стук, а затем приглушенные ругательства. Навстречу Ксандеру на одной ноге пропрыгал конюший.
— Ну и зверюга у вас, знаете ли! — возмутился он, пытаясь через сапог потереть ушибленную ногу. — Расскакалась, хоть бесов из нее выгоняй! Вас, видно, почуяла, радуется!
Принеся извинения за Щучку, Ксандер подошел к ее стойлу. Кобыла, хлеща по сторонам расчесанным хвостом, фыркнула и самым что ни на есть кошачьим движением вывернула шею и ткнулась мордой Ксандеру в ладонь.
— Ты много чего пропустила, рыбка, — перебирая ее гриву, пробормотал Ксандер. — Кабанов бояться — чудес не видать!
Он вывел Щучку во двор и напоследок еще раз оглядел городище. Отсюда открывался хороший вид на спускавшиеся к реке улочки, на разномастные крыши домов в мареве печного дыма, на кривоватые ограды и голые предзимние дворы. Вокруг дома прямо напротив стояли красивые высокие ели, похожие на огромные копья в руках невидимых великанов-часовых. Правильно: ветви совсем закрывают окна, бесам будет не пробраться, а под деревьями места довольно, чтобы в сумерки выйти и не бояться неудач. Всего месяц назад он бы добровольно сдался мозгоправам, если бы поймал себя на таких размышлениях! Усмехнувшись, Ксандер пустил Щучку шагом и повернул за ворота.