На крутом берегу перед ними, как они и предполагали, как было всегда, и будет вечно, открылась восхитительная панорама Истринского водохранилища.
Где-то там, на противоположном берегу сквозь зелень деревьев проглядывали красные крыши особняков олигархов и звезд шоу бизнеса.
Шагин всегда очень веселился, слыша упорные слухи, будто асфальтированную дорогу от Ленинградского шоссе до ихнего поселка, проложила непосредственно сама Алла Борисовна Пугачева. Перед ним мгновенно возникала эстрадная певица «номер раз!» в оранжевой жилетке и с лопатой в руках наперевес.
Мечта любого фотографа папараци. Она проложила себе дорогу!
— Мистраль! — едва слышно сказала Маша.
— Что? — переспросил Валера.
— Ветер такой. Раз в год прилетает к нам из далеких стран. Мистраль.
Они стояли на высоком берегу водохранилища. Шагин только теперь ощутил, по их лицам и вправду скользил теплый ласковый ветер. Шевелил светлые волосы Марии. Она смотрела широко раскрытыми глазами куда-то далеко.
«Господи! Будь все проклято! Опять трудно дышать и на глаза набегают слезы, как тогда у калитки дачи, когда с треском лопнул защитный купол, гигантский мыльный пузырь. И опять проклятая вольтова дуга слепит глаза. И на лицо наползает глуповатая улыбка школьника первоклашки. И начинают трястись руки, как у алчного старика.
За что мне это испытание? Эта боль, унижение, радость, страх и восторг! И все в одном флаконе. Я уже не могу спокойно на нее смотреть, как смотрю на тысячи других девчонок и женщин. От нее постоянно исходит такая волна добра, радости, беззащитности и уверенной силы, что рядом с ней чувствуешь себя совершенно опустошенным, и не знаешь, какой ногой ступить, чтоб не упасть».
Над спящим ночным писательским поселком звенел пронзительный девичий крик. Волнами его настигал и заглушал дружный хор собачьих голосов.
— Люди-и! Помогите-е!
Тот девичий крик в ночи слышали многие из засыпающих обитателей поселка. Но никто и пальцем не пошевелил что-то предпринять.
— Тебя спрашивала какая-то актриса. Сольвейг, кажется.
Валерий и его жена Лида сидели на кухне за традиционным ужином. За окном привычно и нудно гудел Ленинский проспект.
Кухня Шагина, да и вся квартира в целом, являли собой разительный контраст с его дачей. Знающие Валеру близко, поражались. Как ему удается столь органично вписываться в то, и в другое помещение? Дача за два-три года превратилась в коктейль из туристического бивака и склада старых ненужных вещей и предметов, которые Шагин по широте своей душевной разрешал сваливать многочисленным друзьям и приятелем на обе террасы и веранды. О сарае уже и говорить не стоит, само собой. Московская же квартира, усилиями Лиды все более приближалась к идеалу фирмы «Икея».
Лида очень изменилась за эти два года. Через два-три месяца после похорон на нее внезапно навалилось редкое психическое заболевание. Даже не совсем заболевание, невроз, легкое отклонение от нормы. Паталогичекий страх перед всевозможными микробами. Они начали окружать бедную Лиду легионами, полчищами со всех сторон. Она рыдала, плакала, с утра до вечера наводила в квартире чистоту. Из дома почти не выходила.
Попытки Валеры растолковать жене, что это в порядке вещей. Так всегда было, есть и будет. Человек ежеминутно вдыхает несколько сотен микробов, невидимых невооруженным глазом, и столько же выдыхает. Микробы, бактерии и прочая микроскопическая живость, такая же составная часть жизни на этой планете, как океаны, моря и города, ни к чему не привели.
Лида судорожно боролась за чистоту родного очага. Воевала с невидимой нечистью всеми современными доступными ей способами. Постоянно почти круглые сутки носила на лице марлевую повязку.
Жизнь нашего Валерия Шагина начала постепенно превращаться в комфортабельное отделение ада.
Консультации с врачами ничего не дали. Да, легкое психическое отклонение. Последствие перенесенной травмы, шока. Надо смириться, терпеть. В конце концов, это всего лишь безобидная форма невроза. Таких людей пруд пруди. Для окружающих никакой опасности не представляет.
И Шагин смирился. Решил принимать жизнь такой, какая есть.
Валера медленно и размеренно поглощал ужин. Именно, поглощал. Последние месяцы у него вообще не было никакого аппетита.
— В конце лета поедем в Турцию. Надо когда-то отдохнуть по-человечески.
— Грязная страна, — испуганно ответила Лида.
И слегка передернула плечами.