Гармаш неловко потоптался на месте, озабоченно вздохнул. Шагин решительно взял его под руку и повел к своей даче.
— Валерик! Дело есть. На сто тыщ! — азартным шепотом затараторил Гармаш, как только они отошли на несколько шагов от девушек.
Гармаш все свои махинации оценивал в «сто тыщ» долларов. Никогда ни одна из его авантюр не стоила и сотни. Большинство знакомых в литературной тусовке Дома литераторов его сторонилось. Лишь немногие снисходительно улыбались, выслушивая очередную завиральную идею в «сто тыщ» и одобрительно кивали:
— Флаг тебе в руки!
В этот раз идея Гармаша на «сто тыщ» состояла в следующем.
Шагин должен в темпе, за две-три недели написать и успеть напечатать автобиографию какой-то эстрадной звездочки. Как только Гармаш выпалил, что информация от нее «Это супербомба!», и, что «Вся Москва встанет на уши!», Шагин перестал слушать.
Отвернулся и стал смотреть вслед уходящим по улице к лесу Машеньке и Кате. Они, перебивая друг друга, одновременно говорили и, не переставая, смеялись.
От молодости, от здоровья, просто от хорошей погоды.
Гармаш продолжал бормотать что-то про дикое везение, про уникальную возможность «срубить бабок», про сорок процентов, полагающихся ему, если Шагин не будет дураком и не откажется от удачи, плывущей прямо в руки.
Шагин слушал одним ухом. Расслышал только имя той самой звездочки из шоу бизнеса, от которой исходило столь заманчивое предложение. «Ассоль!»
«Ассоль! Что-то Машенька о ней говорила. Идеал и все такое».
Если бы Шагин слушал Гармаша хоть чуть внимательнее, он был бы более подготовлен к последующим неординарным событиям.
Оповещен, значит вооружен.
Но ему было не до того. Он смотрел вслед уходящей Машеньки и ждал только одного. Чтоб она обернулась и помахала ему ручкой. Если б она этого не сделала, Шагин побежал бы вслед, догнал и, тревожно заглянув в глаза, спросил:
— В чем дело? Что случилось? У нас все по-прежнему?
Машенька не подвела. Прежде чем свернуть к лесу, она не оборачиваясь, заранее уверенная, что Шагин смотрит вслед, подняла над головой руку и помахала ему.
Так и должно быть. Только так.
Все хорошее случается внезапно. Аксиома. Кстати, плохое тоже обычно сваливается как кирпич с крыши. С Шагиным иначе никогда и не происходило.
Утром в Москве на Валеру Шагина свалилось второе неординарное событие того лета. Вернее, ввинтилось в ухо зловредным телефонным звонком.
В трубке прожурчал поначалу нежный девичий голос:
— Валерий Иванович? Вас беспокоит певица Ассоль. Я не оторвала вас ни от каких важных дел?
«Та-ак! Очередной дебильный розыгрыш!» — быстро пронеслось в еще не проснувшейся голове Шагина.
Его постоянно кто-нибудь из друзей-приятелей разыгрывал. Просили своих девиц позвонить и завязать с ним телефонный роман. Секс по телефону. Кретинизм. Шагин терпеть не мог эти дебильные шуточки.
Ассоль, Ассоль! Помнится, Машенька что-то рассказывала о ней. Правда, Шагин тогда почти не слушал. Он любовался самой Машенькой. Какое ему дело до какой-то там Ассоль.
Со слов Машеньки, Ассоль была одной без самых популярных певиц в шоу бизнесе. Третье место на конкурсе Евровидения, сольные концерты, клипы по ТВ, толпы дебильных фанаток и все такое. Ходили какие-то сплетни, будто всеми успехами она обязана исключительно деньгам отца, металлургического магната, но Машенька уверяла Шагина, что это не так.
Сам Шагин лишь однажды совершенно случайно видел и слушал ее на концерте в Доме кинематографистов. Издали, из последнего ряда. Потому никакого определенного отношения к этой самой «Ассоль» у него было.
— Послушайте, девушка! Ваше безграничное чувство юмора хромает на все четыре лапы сразу, у меня с утра всегда болит голова, и мне не хотелось бы.… Кстати, как вас? Сольвейг?
— Не знаю никакой Соль-фиг! — вдруг зло отозвался девичий голос в трубке.
Шагин даже вздрогнул от неожиданности.
— Я певица Ассоль! Вы что, совсем ящик не смотрите?
— У меня, его нет, — соврал Шагин, поскольку именно в этот момент краем глаза смотрел утренний выпуск новостей.
— Ладно вам! У меня вполне деловое предложение.
— Вполне деловое, это как? — кашлянув, поинтересовался Валера.
— Объясню на месте, при встрече. У меня жесткое условие. Вы должны на нашу встречу явится в темных очках.
Она так и сказала, «жесткое». Как будто могло быть еще и «мягкое».
— Зачем?
— Так надо! — отрезала звездочка шоу бизнеса.