Но Аленка исчезла раньше, и Водима не смог простить Мастеру то, что он выбрал ее, а не кого-нибудь другого. Однажды Водима не сдержался и набросился на учителя с кулаками. Возможно, поэтому Мастер не взял его с собой, когда уходил со всей общиной в Лукоморье, чтобы уже никогда не возвращаться обратно.
Еще в раннем детстве, до того как он лишился родителей, Водима узнал историю о Лукоморье, передававшуюся в общине из уст в уста.
Говорили, что еще триста лет назад один человек, живущий далеко от здешних мест, раздобыл карту, на которой было отмечено расположение Лукоморья, и отправился на поиски волшебной страны, а за ним последовали люди из его деревни и стали называть его Мастером.
Люди, покинувшие благодатные места Черноземья, побросавшие дома и хозяйство, не были готовы к страшным лишениям, но покорно шли за своим вождем, умирая по дороге один за другим. Они шли в край лютых морозов, превращающих конечности в черные гнилушки, край ледяной земли, не способной родить, край странных дней и ночей, длящихся по полгода.
Однажды странники нашли временное убежище в поселке кочевников, наткнувшись на него посреди снежной пустыни. Весной, когда сошел снег, выяснилось, что выбранное место почти полностью окружено водой: поселок оказался в устье реки, впадающей в море. Мастер изучил карты и определил, что на самом деле это не море, а залив, где происходит слияние двух водных стихий: река Обь смешивает свои воды с водами Карского моря, и образовавшийся водоем называется Обской губой, а значит, они пришли как раз туда, куда нужно. Так появилась община, в которой родился и вырос Водима.
Шли годы, к поселению прибивались скитальцы из других мест, оседали поблизости, строили новые дома. Вскоре разросшийся поселок получил название Нумги – такое же, как у реки, на берегу которой располагался, – и был нанесен на географические карты. К тому времени люди из общины занимали в нем всего одну улицу. К прочим жителям они относились по-соседски дружелюбно, но держались особняком, в свои секреты не посвящали, строго оберегая тайну о Лукоморье от посторонних ушей.
В общине поговаривали, что нынешний Мастер и тот, который привел людей на север – это один и тот же человек, то есть ему больше трехсот лет. Водима в такое не очень-то верил. Правда, делал вид, что верит, боясь рассердить старших. Но еще больше он боялся оказаться недостойным перейти в Лукоморье. Все в общине этого боялись.
Но быть достойным было нелегко. Для этого требовалось постичь истинную любовь к ближнему и без сожаления отпускать в Лукоморье своих родных – жен, мужей, детей, на которых пал выбор Мастера, а самим смиренно ждать своей очереди. Так они и жили, скрывая горе, в ожидании дня, когда смогут встретиться со своими любимыми и вновь обрести потерянное счастье. Ждал и Водима. Он слышал, как люди, перешептываясь украдкой, называли Лукоморье Лихоморьем – дескать, от него одни беды да лишения, и лучше бы его вовсе не было.
Каждый год Мастер выбирал одного человека и уводил его в чудесный мир, а место перехода хранил в тайне от всех, чтобы недостойные не могли туда попасть, объясняя людям: «Для вашего же блага лучше дороги туда не знать. В Лукоморье две стороны: светлая и темная. Кто не готов, того светлый мир не примет, и будете тогда на темной стороне маяться на потеху поганой нечисти!»
Водима помнил, что жили они хорошо, всего у них было в достатке: и еды, и одежды, и денег. Из разговоров он слышал, что Мастер будто бы выносил кое-что из Лукоморья, где, как известно, полно было всякого добра, даже злата-серебра и самоцветов, а после сбывал скупщикам, – вот откуда бралось такое изобилие.
Но однажды Мастер тяжело заболел. В общине пошли разговоры о том, что учитель умирает и нужно поскорее выбрать достойного преемника, способного перенять тайные знания. К Мастеру посылали самых лучших людей общины, но он прогонял их одного за другим, не желая никого видеть. В конце концов, очередь дошла и до Водимы.
Что удивительно, Водиму он почему-то принял, несмотря на то, что за несколько дней до этого они повздорили – точнее, Водима пытался поколотить учителя из-за Аленки. Вид у Мастера был жуткий: тело казалось высохшим, узлы суставов бугрились на тонких костях, лицо отливало синевой и в полумраке спальни походило на череп, обтянутый кожей. Он долго смотрел на своего ученика и, казалось, силился что-то сказать. Воздух с шипением вырывался из его рта, и Водима склонился над больным, пытаясь разобрать слова. «Оно близко, – послышалось ему в хрипе Мастера, угасавшего прямо на глазах, будто вместе со словами из него выходили остатки жизненной силы. – Но я не успел. Пришла твоя очередь. Спаси их всех!»