– Она еще никогда не была в таком бешенстве! Она сто пудов не думала, что я сделаю это.
Дэни говорила немного удивленно, и я могла поклясться, что она и сама не была до конца уверена в том, что способна на такое. Если бы она не сделала этого, был шанс, что Ровена ее простит. Обвинит во всем меня и примет ее назад под свое крыло. Теперь такого шанса не было. Дэни стала персоной non grata. И пути назад не было.
– Это было классно, да, Мак? В смысле, мне ведь не показалось? Девочки слушали нас, и им это нравилось?
Я кивнула.
– И все как-то быстро пошло наперекосяк.
Я опять кивнула.
В течение долгого мгновения мы смотрели друг на друга.
– Чувиха, – сказал она наконец, – теперь мы изгои.
– Да, чувиха, – согласилась я со вздохом.
Глава 15
Тем же вечером в 10.30 я вернулась в Дублин и направилась по адресу Рэвемэл, 939.
Я была уверена, что нашла «У Честера».
В телефонной книге под этим названием значилось три заведения: парикмахерская, магазин мужской одежды и ночной клуб.
Я остановилась на ночном клубе, потому что реклама в справочнике очень соответствовала голосу человека, с которым я разговаривала по телефону. Судя по всему, клуб был высококлассный, стильный, с налетом риска. Казалось, в нем можно было достать все, что душе угодно, если у тебя имеются конкретные финансовые запасы и весь твой вид говорит о том, что ты способен отвечать за базар.
Проходя мимо окна, я мельком увидела свое отражение в нем и улыбнулась. Мой вид просто орал о том, что за свой базар я отвечаю. Мои черные как смоль волосы выглядели немного дико. Воспользовавшись муссом, я взъерошила их и предоставила самим себе. Ярко-красная блестящая помада сочеталась с лаком на ногтях. С ног до головы я была затянута в черную кожу. Не ради самовыражения, а исключительно из-за практичности такой одежды. С кожи можно стереть губкой практически все, что угодно. Обычная же ткань мгновенно впитывала кровь.
Моя походка излучала энергию, в глазах пылал огонь. Я наконец-то нормально выспалась. Мы с Дэни укрылись в заброшенном доме на окраине Дублина, а вечером отправились за едой и припасами. Было что-то странно интимное и очень неудобное в том, чтобы занимать дом, чьи хозяева погибли в беспорядках на Хэллоуин или попросту сбежали из Дублина, но нам нужно было где-нибудь остановиться, и казалось совершенно бессмысленным не использовать в своих интересах хотя бы один из десятков тысяч покинутых домов.
Поскольку оба моих МакНимба остались в аббатстве, первой нашей остановкой стал магазин спортивных товаров. Там мы соорудили два новых МакНимба и набили рюкзаки фонариками и батарейками. И хотя Тени, казалось, ушли из Дублина, рисковать мне не хотелось.
Потом мы пошли в торговый центр, где я покрасила волосы в общественном туалете, умылась и переоделась. Дэни унеслась в магазин электроники, где я и нашла ее позже, распластавшейся перед компьютером. У ее ног возвышалась гора упаковок с батарейками и стопка DVD-дисков. Я подтолкнула ногой несколько дисков. Мои глаза полезли на лоб. Я быстро посмотрела на экран компьютера. К счастью для нее, она смотрела что-то другое.
– Посмотришь что-нибудь из этой порнухи, – проворчала я, – и я надеру твою петунию.
Она взглянула на меня:
– Суперкрутой прикид, Мак! – а затем нахмурилась. – Я охочусь за всякими тварями и мочу их. Какая разница, что я смотрю? Эти гляделки видали все, чувиха.
Ей каким-то образом удавалось выглядеть заносчиво, сидя на полу по-турецки.
– Мне наплевать, насколько крутой ты себя считаешь. Тебе тринадцать, и есть определенные ограничения. Ты не будешь смотреть эту гадость. А если все-таки будешь, то лучше хорошенько скрывай это от меня. Потому что если я поймаю тебя на горячем, тебя ожидают все круги ада.
Она сдвинула компьютер с коленей и вскочила на ноги.
– Это просто смешно! – выплюнула она, сверкая зелеными глазами. – Я каждый день вижу, как дохнут всяческие твари, а посмотреть, как трахаются люди, мне нельзя? Ты мне не босс.
Она схватила свой рюкзак и зашагала прочь.
– На этих дисках люди не просто трахаются, Дэни. Там настоящая жесть.
– И че с того? – усмехнулась она через плечо. – Разве не это было с тобой пару дней назад?
– Это не одно и то же.
– Так расскажи мне, как это было? Что, быть Прий-ей – сплошные стихи и розы?
Были моменты, похожие именно на то, что описала Дэни. Не с принцами Невидимых. А позже, с Бэрронсом. Я засунула эту мысль в ящичек с замочком в своей голове, куда складывала все мысли, с которыми не могла разобраться. Скоро придется залить этот ящичек цементом, чтобы его не распирало.
– Я не говорю, что тебе нельзя смотреть, как люди занимаются сексом, хотя мне и хотелось бы, чтобы ты подождала еще пару лет. Я говорю о том, что нужно быть более разборчивой. Смотри что-нибудь помягче, где секс показан как нечто хорошее.
– Мак, – уверенно произнесла она, – угомонись. Мир катится ко всем чертям. И в нем не осталось ничего хорошего.
– Хорошее есть во всем. Тебе нужно просто поискать.
Я едва не поперхнулась собственными словами. Я говорила, как папа, и меня удивило, что я до сих пор верила в то, что сказала, после всего того, через что мне пришлось пройти. Похоже, радуга почернела не полностью.
Она повернулась ко мне. Ее щеки вспыхнули, в глазах горела ярость.
– Да неужели? Поискать что? Назови мне хотя бы несколько таких хороших вещей, а? Почему ты не рассказываешь мне о них? У меня отличная идея: давай составим список. Давай запишем все чудесные вещи в мире. Потому что в последнее время я ищу и ищу, как проклятая, и пока ни черта не смогла найти! – она сжала руки в кулаки. Ее по-настоящему трясло.
Растерзавшее меня горе настигло меня в двадцать два. Сколько же было Дэни, когда его острые, как бритва, зубы пустили первую кровь? Она рассказывала мне, что ее мать была убита эльфом шесть лет назад, значит, ей тогда было семь. Видела ли она собственными глазами, как это случилось? Была ли она с Ровеной с тех самых пор, как это произошло? Что делала с ней безжалостная старуха все это время?
– Что с тобой случилось, Дэни? – мягко спросила я.
– Думаешь, у тебя есть право вот так запросто спрашивать об этом? Типа я сразу вывернусь перед тобой наизнанку, чтобы ты смогла поковыряться у меня внутри? Типа ты сможешь вылить из меня все дерьмо, как из какого-то заварника, просто взяв меня за ручку и хорошенько подергав?
– Я не собираюсь дергать тебя, Дэни.
– Но ты пытаешься! Пытаешься заставить меня выдать все мои тайны! Вывалить их перед тобой в одну кучу, чтобы, узнав о них, ты смогла выбросить меня на хрен, как какой-то мусор, так же, как с тобой поступили Невидимые принцы! Как какую-то долбаную, гребаную тупицу, которая никогда, черт побери, не должна была родиться!
Меня ошеломила ее бурная реакция, и я расстроилась из-за того, какой оборот принял наш разговор.
– Я не пытаюсь лезть к тебе в душу и никогда не выброшу тебя на хрен. Я беспокоюсь о тебе, маленькая, противная заноза в заднице! Так что остынь и прими это. Я волнуюсь о том, кем ты станешь. Хватит ссориться из-за этого. И я говорю тебе: выбирай нормальные фильмы, ешь свои овощи, следи за собой и относись к себе с уважением, потому что если ты не будешь этого делать, то никто не будет. Я переживаю за тебя!
– Ты не стала бы, если бы знала меня.
– Я знаю тебя.
– Отстань от меня!
– Не могу, – спокойно ответила я. – Ты и я. Мы как сестры. Так что угомони свой подростковый пыл и будем двигать отсюда. Сегодня вечером ты мне нужна, и у нас целая куча работы.
Когда папа проделывал такое со мной, это всегда срабатывало: придумывал для меня какое-нибудь занятие, чтобы отвлечь от эмоций, которые заставляли меня думать, что я вот-вот умру.
Она уставилась на меня сузившимися глазами, скривив губы в оскале, и у меня возникло ощущение, что она на грани того, чтобы перейти в режим стоп-кадра. Мне стало интересно, как мои родители выдерживали меня. Я думала о том, что именно ее так расстроило. Я далеко не дура. Здесь определенно был подтекст. Я просто не могла понять, какой именно. Я чуть не начала постукивать ногой, когда она, наконец, отвернулась и направилась к выходу.