Он взял ее за руки и притянул к себе.
– Детка, она жива. Я знаю это. Я чувствую это сердцем. Я знал, когда Алина умерла. И я знаю, что Мак жива.
– Ты это говоришь только для того, чтобы успокоить меня.
Он несмело ей улыбнулся:
– И как? У меня получается?
Моя мама легонько его ударила.
– Ах! Ты!
– Я люблю тебя, Рейни. Я едва не потерял тебя, когда мы лишились Алины, – он поцеловал ее. – Я не упущу тебя сейчас. Возможно, есть какой-нибудь способ связаться с Бэрронсом снова.
– Если бы только я точно знала, – сказала мама.
Он снова ее поцеловал, затем она поцеловала его в ответ, и я почувствовала себя необыкновенно смущенной, потому что мои родители очень хорошо справлялись с этим.
И все же они представляли собой обнадеживающее зрелище. Они были друг у друга, и между ними была любовь, которая выдержит все, что угодно. Мы с Алиной всегда это чувствовали, без малейшей ложной обиды на то, что, хотя наши родители обожали нас и сделали бы для нас все, что угодно, друг друга они все же любили больше. Поскольку я беспокоилась за них, это был лучший вариант из всех возможных. Дети вырастают, идут дальше и встречают свою собственную любовь. Опустевшее гнездо не должно оставлять родителей в печали. Оно должно приводить их в состоянии готовности и предвкушения, чтобы насладиться их собственными приключениями, включая, разумеется, и множество поездок к детям и внукам.
Я бросила на них последний долгий взгляд и отошла, чтобы присоединиться к В’лейну.
Он молча появился в шаге от меня и предложил свою руку, но я покачала головой.
Я подобрала свой хлам, подошла к почтовому ящику и вытащила фотоальбом ГМ из рюкзака. Пролистала его в течение нескольких минут, пока не обнаружила безупречную фотографию Алины, стоящей перед арочным входом в Тринити-колледж. Она улыбалась, вот-вот собираясь рассмеяться. Я улыбнулась ей в ответ.
Я перевернула фотографию и написала наспех на обороте:
Она была счастлива.
Я люблю вас, мама и папа.
Я вернусь домой, как только смогу.
Мак.
Глава 20
– Ты поймешь, что я нужен тебе, МакКайла, – сказал В’лейн, когда мы материализовались на улице перед BB&B.
Я как раз раздумывала над тем же самым. Не было сомнений, что В’лейн – это самый скоростной лифт в здании. Дэни была великолепна на земле, но не над океаном. Перемещение – это бесценный инструмент. Даже несмотря на то, что В’лейн появлялся только в половине случаев, когда я его звала, это было лучше, чем ничего. Я больше никогда не стану на него рассчитывать, но если получится, я его использую.
– Я не могу все время проверять, когда понадоблюсь тебе. Когда я не выполняю задания своей королевы, я вместе с другими Видимыми сражаюсь против наших темных собратьев. Они не довольствуются твоей землей. Они также стремятся отобрать двор у нас. Моя королева находится во всевозрастающей опасности, как и мой дом.
Он развернул меня в своих объятиях, приподнял мое лицо и нежно провел пальцем по моим губам.
Я взглянула на него. Я все еще была ошеломлена встречей с папой и мамой и подслушанным разговором. Я хотела, чтобы он снова дал мне свое имя, и побыстрей, чтобы я могла, наконец, заползти внутрь, принять душ и залезть в теплую привычную постель. Укрыться с головой одеялом и всеми силами постараться мгновенно заснуть, чтобы больше ни о чем не думать.
Обречешь на гибель весь мир.
Ни за что. Только не я. У них было неверное пророчество, не о том человеке. Я покачала головой.
Он неправильно меня понял.
– Это дар, – произнес он натянуто.
Гордый раненый принц. Я прикоснулась к его лицу. Он вернул мне маму с папой, мой город и всю Джорджию.
– Я качала головой из-за того, о чем думала, а не из-за твоих слов. Да, мне бы хотелось, чтобы у меня было твое имя, В’лейн.
Он снова одарил меня сияющей улыбкой и накрыл мой рот своим. На этот раз, когда он меня целовал, его непроизносимое эльфийское имя скользнуло на язык мягче тупелового меда[32] и, прежде чем погрузиться внутрь, улеглось там, теплое и восхитительное, наполняя мой рот таким великолепным вкусом, который невозможно было описать. В отличие от других ситуаций, когда он давал мне на язык имя, оно ощущалось там как родное, совершенно ненавязчивое. И в отличие от предыдущих случаев, меня не атаковали эротические ощущения, меня не захватил оргазм от одного лишь его прикосновения. Это был необыкновенный поцелуй, он приглашал, но не захватывал, давал, но не брал.
В’лейн отстранился.
– Мы учимся друг у друга, – сказал он. – Я начинаю понимать Адама.
Я моргнула.
– Ты о первом человеке? Тебе известно об Адаме и Еве? – В’лейн не походил на того, кто изучает мифы о создании человека.
– Нет. Это один из нашей расы, который сделал выбор и стал человеком, – уточнил он. – А, Бэрронс уже рычит.
Он выдал некий пугающий аналог человеческому хихиканью, и был таков. Я инстинктивно потянулась к своему копью. Оно вернулось в ножны. Я нахмурилась. Я забыла проверить. А оно вообще исчезало?
Я повернулась. «Рычит» – это было еще мягко сказано. Бэрронс стоял в дверях, и если бы взгляд мог убивать, с меня бы уже живьем содрали шкуру.
– Со стороны можно подумать, что вы бы перелизались со всеми эльфами, которые бы согласились, мисс Лейн.
– Со стороны можно подумать, что я перелизалась бы со всеми, кто относится к мужскому полу. Но однажды я сама выберу, когда и кого целовать. И это случится не потому, что меня изнасилуют, и не потому, что меня соскребут с улицы как При-йю, и не потому, что мне дадут мистический аналог мобильника, когда у всех остальных проблемы со связью, а просто потому, что я сама до чертиков этого захочу!
Я протиснулась мимо него. Он не сдвинулся ни на дюйм. Там, где наши тела соприкоснулись, ударил электрический разряд.
– Завтра ночью. В десять. Будьте здесь, мисс Лейн.
– Завтра ночью я буду сражаться вместе с ши-видящими, – бросила я через плечо.
– Назовите это ранним вечером. Или найдите себе другое место для жилья.
В полдень следующего дня Дэни, все ши-видящие из аббатства и я собрались в одной из их огромных столовых. Мы сидели за столиками и слушали обращение Ровены. О, эта женщина на самом деле знала, как воздействовать на чувства окружающих.
Хитрая ГМ-ша был непревзойденным политиком. Я слушала и делала себе в памяти зарубки по поводу ее тактики. Анализировала подбираемые ею слова, то, как она их связывала, как играла чувствами всеми способами.
Да, говорила она, она не будет обращать внимания на разногласия с молодой и непослушной ши-видящей, которая не прошла должного обучения и чья сестра предала весь мир, помогая своему любовнику, гнусному Гроссмейстеру, освободить Невидимых, чтобы те истребили миллионы людей по всему миру, включая две сотни наших. Да, она согласна пойти на все, что должно быть, по их мнению, сделано, чтобы выиграть наиважнейшую в истории человечества битву, с которой оно когда-либо сталкивалось. Находясь в здравом рассудке, она не могла стоять в стороне или отбросить свои одежды, которые носила уже сорок семь лет (более чем в два раза дольше, чем прожила негодяйка ши-видящая), но она готова протянуть руку, если ее возлюбленные дочери считают подобное ее первейшим долгом, даже несмотря на бесчисленные и веские аргументы против сего деяния.
После ее недлинной речи я снова заметила следы сомнения на некоторых женских лицах, поэтому я поднялась и произнесла свою. Да, я отрину все разногласия со старухой, которая отвернулась от меня в первый же вечер, когда мы с ней встретились, даже не спросив моего имени, и которая совершенно определенно пожелала мне умереть где-нибудь в другом месте и потребовала оставить ее в покое, хотя в тот момент было очевидно, что я – ши-видящая, отчаянно нуждавшаяся в помощи. Почему же в тот вечер я не была ее «возлюбленной дочерью»? Разве моя вина в том, что я росла, не имея понятия, кем являлась? Почему она не взяла меня с собой?
32
Сорт меда, изготавливаемый на тупеловых болотах во Флориде (из белых цветков белой тупелы – nissa aquatica). Это редкий и ценный сорт меда, который никогда не кристаллизуется.