Теперь его мишенью была я.
Без малейшего предупреждения он рванулся прямо ко мне на всех четырех. Он было сверхъестественно быстрым.
Я неуклюже достала кинжал из ножен, привычно встала в стойку, наклонив к груди голову.
– СТОЙ НА МЕСТЕ! – Глас вырвался из меня, наполняя воздух эхом тысячи голосов. Он был поражающим, феноменальным и устрашающим, как ад. Я не могла поверить, что его создала я. Бэрронс бы мной гордился. – ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! – орала я. – ТЫ НЕ ПРИЧИНИШЬ МНЕ ВРЕДА!
Не впечатленный моим Гласом, монстр продолжал приближаться.
Я напряглась для удара. Я не собиралась сдаваться без борьбы. Если он останется на четырех, я сделаю ложный выпад и извернусь, а потом выцарапаю его глаза кинжалом и тем, что осталось от ногтей. А может, отрежу его мужские части. Все что угодно, чтобы выжить.
Внушающая ужас тварь так резко затормозила дюймах в шести от меня, что когтями вывернула землю. Полетевшие комья грязи едва не попали мне в голову. Желтые глаза стали щелками, и тварь зарычала.
Монстр был так близко от меня, что я ощущала острый запах его горячего дыхания, чувствовала в нем свежую, теплую кровь. Я в ужасе смотрела на него. У его чуждых желтых глазах расширялись и сужались вертикальные зрачки. Он ощетинился от ярости, грудь резко вздымалась и опускалась, он беспрестанно рычал.
Перенеся вес вперед, он мотнул головой и лязгнул челюстями. Слюна и кровь обрызгали меня.
Я съежилась, но не рискнула вытереть лицо.
Внезапно он начал двигаться, с такой гладкой мускулистой грацией, что на один миг показался мне… прекрасным. Зверь был прирожденным убийцей. Он вел в этой игре. Сильное, примитивное животное. У него было несколько целей в жизни. Оно было рождено и вскормлено для убийства, завоевания, воспроизведения и выживания. С удивлением я обнаружила, что почти завидую ему.
Зверь стал кружить вокруг меня, вспарывая дерн и траву когтистыми руками и ногами, мотая головой из стороны в сторону, желтые глаза горели жаждой крови.
Я поворачивалась за ним, не отводя глаз от его лица. Я уставилась в убийственный взгляд, словно могла заставить его уйти тем, что отказывалась его бояться. Было ли это каким-то ритуалом перед убийством? Но с кабаном ничего подобного он не делал.
Он остановился, наклонил свою рогатую голову и… понюхал меня.
Какого черта он делал? Я затаила дыхание, надеясь, что пахну несъедобно. Его клыки – о Господи, клыки были размером с мои пальцы!
Казалось, ему не понравилось то, что он унюхал. Похоже, запах сделал его еще злее. Он издал долгое низкое рычание, а потом без предупреждения бросился вперед!
Я собралась, зажав в кулаке кинжал. Наши действия определяют нас. Я буду жить или умру в битве.
Но шанса померяться силами с монстром мне не представилось.
В последнюю секунду он взвыл и развернулся в воздухе.
Все что мне удалось увидеть – это размытое движение. Только что монстр бросился на меня, а через мгновение, разрывая траву, мчался обратно к кабану. Пока я смотрела на него, он вонзил клыки в плоть кабана и, яростно мотая головой, начал сдирать с него кожу и есть, хрустя костями и хрящами.
Какое-то время я не могла пошевелиться. Я настолько ослабела, что не была уверена, удержусь ли на ногах. Я была слишком шокирована, чтобы нормально мыслить.
Способность двигаться вернулась на крыльях адреналина.
Я рванулась вперед, подхватила с земли мобильный и дала деру.
Глава 35
Некоторое время спустя я сидела на поляне с высокой травой и деревьями с белой корой, прислонившись спиной к стволу и пытаясь разобраться с ситуацией. Мне потребовалось почти полчаса для того, чтобы перестать трястись. Мне хотелось убежать как можно дальше от жуткого монстра, но мне были нужны эти проклятые камни.
Сегодня все пошло совсем не так, как я планировала. Мне трудно пришлось с принятием того, где я была и что со мной случилось.
Полдень я начала с ясной повесткой дня: я шагнула в Зеркало, совершенно обоснованно ожидая (Боже, неужели это доказывает, насколько искалеченным был мой мир, или как?), что по другую сторону окажется моя собственная гостиная, в моем собственном мире, где я или спасла бы своих родителей с помощью Бэрронса из злобных лап Гроссмейстера, или погибла бы, пытаясь это сделать.
И вот я здесь, в этом чуждом мире внутри сети Зеркал, которые были (если верить Бэрронсу) местом, которым было невозможно управлять, и где можно было потеряться навеки, подвергаясь нападениям одного хищника за другим.
Это до абсурдности, просто опасно сбивало с толку. Все так непредсказуемо завертелось, что я чувствовала себя так, словно провалилась, как Алиса, в кроличью нору.
Одно дело, видеть, как эльфы вторгаются в Дублин и пытаются захватить мой мир, и бороться с ними на своей территории. И совершенно другое – обнаружить себя, скачущей по мирам по воле зеркал и мистических камней и вынужденной сражаться на чужой земле. По крайней мере, дома я знала, где достать то, что мне нужно, и у меня были готовые помочь союзники. Здесь же я была в конкретной заднице.
Дома без меня происходили события, частью которых я должна была быть. Мне нужно выбраться отсюда! Нужно спасти родителей, расспросить Нану О’Райли, попасть в закрытые библиотеки, выяснить, где находился В’лейн, разгадать пророчество… Список казался бесконечным.
Но я застряла в одном из миров в сети Зеркал с ужасающим монстром между мной и камнями, которые я не смела бросить. И не только потому, что они здесь полезны (хотя это рискованно), но я должна взять их обратно в свой мир, чтобы использовать их там.
Если мне и нужно было доказательство того, как сложно выбраться из Зеркала – и выжить – мне нужно было только подумать о Кристиане, который таким образом потерянно блуждал в течение двух месяцев и был на грани смерти, когда я его нашла.
И как же мне выживать два месяца? Как мне выжить две недели?
Что происходило с моими родителями?
Я набрала на мобильнике ЕТУ в сотый раз, и в сотый же раз ничего не случилось.
Я прикрыла глаза и потерла лицо. Бэрронс отсюда выбрался.
Как? Почему он не сказал мне, что он застрял вместе с Кристианом? Зачем столько лжи? Или, как он это назвал бы, «недосказанностей».
Я открыла глаза и взглянула на часы. Все еще 13:14. Все с ними ясно. Я сняла их и сунула в карман. Они здесь совершенно бесполезны. Я ждала, пока монстр закончит пожирать кабана, чтобы забрать свои камни. Я подумала, что это длится уже, по крайней мере, час или два, но солнце так и не сдвинулось на небе с тех пор, как я присела, что означало: или мое чувство времени сильно исказилось, или дни здесь гораздо длиннее тех, к каким я привыкла.
Убивая время, я разбиралась с вариантами. Как мне виделось, у меня их было три. Как только я получу камни обратно, я могу:
А: начать искать МЭВы, рискнуть войти в один из них, и надеяться, что не попаду в ловушку в пустыне вроде той, где застрял Кристиан.
Б: воспользоваться камнями и надеяться, что я достаточно далеко от тюрьмы Невидимых, и они отправят меня назад в Зал Всех Дорог или в какое-нибудь другое место с Зеркалами, чтобы я могла выбирать.
В: оставаться там, где я была, и надеяться, что даже если ЕТУ здесь не сработает, Бэрронс сможет засечь меня по татуировке. А тот монстр уберется и найдет кого-то еще, кого сможет помучить и убить. Иначе вариант оставаться в этом месте автоматически перестанет быть одним из вариантов.
Бэрронс явно был накоротке с мирами в сети Зеркал, учитывая, как быстро он выбрался. А это означало, что он бывал здесь прежде, по крайней мере, однажды, чтобы оказаться втянутым сюда вместе с Кристианом.
Из всех вариантов оставаться на месте и дать Бэрронсу шанс отследить меня казался наиболее разумным. Однажды я усомнилась в его способности меня спасти, и мне не хотелось снова делать эту ошибку.
Ему понадобилось четыре дня, чтобы выбраться отсюда.
Я дам ему пять, чтобы меня найти. Но пять – это максимум, что я могу позволить, потому что я боялась, что начну думать: А вдругсегодня – тот самый день, когда он придет?Тогда я вообще буду бояться отсюда уйти. Для меня крайне важно принимать твердые решения и придерживаться их.