Вздрогнув от осознания подложенной организмом и сердечной мышцей подлянки, устало вздохнула, но постаралась быстро взять себя в руки, мне ещё, как-никак, отчёт перед Васечкиным нести. Поэтому, отставить ненужные думы, и вперёд, на штурм шкафа!
- Наконец-то, - недвусмысленно постучали по циферблату наручных часов. – Почему опаздываешь?
- Прости, Егор. В жуткую пробку на Хотунке попала, - никогда не любила оправдываться, но в данной ситуации без этого никак. Знаком подозвав улыбчивого официанта восточной наружности, быстро сделала заказ и снова обратила всё внимание на нанимателя, плотоядно глазеющего на пиццу, стоящую в центре стола.
- И, как продвигаются дела относительно шпионажа за «Казановами»? – Первый кусок перекочевал на тарелку журналиста, но это никоем образом не повлияло на деловой ход разговора.
- Пока плохо, - кисло признала поражение, - парни словно чувствуют подвох, исходящий от меня, поэтому стараются держаться на безопасном расстоянии, мол, на неё ведро с водой совершенно случайно вылили, мы-то в это время на парах сидели. Не могу, как бесит!
- Не ёрничай, - дождавшись пока халдей расставит вазончики, корзиночки, тарелочки и кружки, корреспондент решил выяснить всё более конкретно. – Герман так и продолжает вести съёмку?
- Ага, - весело улыбнувшись, состроила «страшную» мину, - его уже в кружок кинематографа вне конкурса записали.
- Молодец парень, - поддержал моё веселье начальник, - карьеру оператора делает! Что нового произошло за то время, пока меня не было в городе?
- Помимо того, что сволочи, первокурсники, меня с лестницы спустили – ничего, - отрапортовала я, словно заядлый секретарь какого-нибудь профкома на собрании. – Мошкалёв гневно сверкает в сторону Огурцовой глазами, но пока к личному рукоприкладству не перешёл, чего и остальным членам «Казанов» не позволяет.
- Плохо, - «осчастливил» Васечкин, вертя в руках миниатюрную чашечку из-под кофе. – Нужно как-то спровоцировать «молодцев» на более активные действия, - хитрый прищур карих глаз на оппонентку и такой невинный вопрос, что аж в срочном порядке захотелось сделать ноги. – Стойка с твоей фотографией уже сколько, тринадцать дней стоит перед главным корпусом?
- Да, - прокрутив в голове всевозможные вариации того, чем может грозить необдуманное согласие, даже и предположить не могла, что некоторые хитрые личности подложат такую свинью несчастной и хрупкой девушке.
- Вот и хорошо, вот и хорошо… - сахарно улыбаясь, сообщили мне, отламывая от крекера кусочек. – Ты чего не кушаешь?
Подавив в себе неуместный приступ паники, пристально всмотрелась в невинно-детское выражение лица, прочно поселившееся на фейсе Васечкина. Парень, сообразив, что его пытаются зрительно просканировать на предмет лжи, ещё активнее заработал челюстями, беззаботно смотря то на посетителей кафетерия, то на прохожих, неспешно фланирующих по набережной. Вроде и не произошло ничего из ряда вон выходящего, но вот только вопли копчика о том, что найдём мы на свою драгоценную попу ненужные приключения, никак не давали покоя.
Господи, как же иногда хочется, чтобы кто-нибудь сильный и решительный взял за плечи, поднял и… хорошенько тряхнул. Да так, чтобы мозги мигом вернулись из затянувшегося отпуска, и желательно единым скопом, а не по миниатюрным партиям!..
Неожиданная трель сотового телефона Егора, вырвала из состояния задумчивости. Вздрогнув, прислушалась к «конструктивному» и «содержательному» диалогу нанимателя:
- Ага… Ясно… Нет, так дела не делаются!.. Договорились!
Запихнув коммуникатор в карман, Васечкин задумчиво пожевал губу, явно морально готовясь к гадости, направленной на разрушение моей нежной, детской психики. По всей видимости, сегодня совесть корреспондента была либо в спячке, либо пряталась от мороза, ибо я больше никак не могу прокомментировать то, что выдал этот сумасшедший.
- Огурцова, неплохо бы было получить более полную информацию о Мошкалёве, Павлюченко, Гаршином и Цаплине.
- Тебе разве не хватает уже имеющихся данных, что предоставлены в досье, собранном на «Казанов»? – удивлённо моргнув, попыталась взять ситуацию под контроль. – Или предпочитаешь знать ещё и цвет нижнего белья богатеньких «Буратино»?!
- Не помешало бы, - оскалился оппонент, кидая на стол крупную купюру. – Савельников не зря попал в наш отряд «карателей», пусть отрабатывает!
- Намекаешь на свободный доступ к кабинетам преподавателей? – недоверчиво вылупилась на хитрого проныру, всё ещё надеясь, что неправильно поняла «прозрачные» намёки Васечкина. – Это же противозаконно!
- А мне по барабану, - честно оповестили мою деморализованную светоость, поднимаясь из-за стола и надевая драповое пальто. – Знаешь, Пашенька, такую поговорку: «Хочешь жить - умей вертеться»? – Дождавшись согласного кивка, молодой человек удвоил натиск… Хотя нет, вру, взял напрокат асфальтоукладчик и в моральном плане раздавил несчастную Огурцову. – Вот и у нас сложилась подобная ситуация: нужна зарплата за ноябрь - изволь предоставить «горячие» сведения об интересующих меня людях!
- А если Герман ничего интересного не найдёт или личные дела «Казанов» будут упрятаны в сейф? – хоть и непрофессиональная, но всё же попытка отбрехаться от навязываемой роли взломщика.
- Павла, ты верующая? – резко сменил тему наниматель.
- Д-да…
- Тогда начинай молиться, чтобы личные дела членов «королевской» четвёрки находились в свободном доступе и в них были описаны пикантные и малоизвестные, но жутко интересные детали, - поставили перед фактом, направляясь к выходу из забегаловки. – Даю вам сутки на всё про всё, не уложитесь… Мне будет очень интересно наблюдать за тем, что с тобой и с Савельниковым сделают последователи наших «королей» Академии.
«Забыв» попрощаться, Васечкин неспешно вышел на улицу и, обернувшись ко мне, весело помахал рукой через большое окно, состроив при этом умильную рожицу. Затем сел в машину и быстро исчез в неизвестном направлении, а я же так и продолжала изображать памятник самой себе.
- Девушка, ещё что-нибудь заказывать будете? – нарисовался рядом со мной халдей, плотоядно косясь на купюру.
- Нет, спасибо, - медленно поднявшись на ноги, и трясущимися руками вцепилась в курточку, сгоношенную из синтепона – настолько она была холодной и продуваемой всеми ветрами, - сдачу можете оставить себе в качестве чаевых.
На ходу заматывая вокруг шеи шарф, бедром толкнула дверь, чтобы уже через секунду влиться в поток топающих по тротуару пешеходов. Мысли, одна страшнее другой, роем вились в голове, а сердце сжималось в предвкушении чего-то нехорошего. Щёки и нос моментально замёрзли, стоило мне только выйти из тёплого помещения, ушки начало покалывать, поэтому я поспешно натянула на голову капюшон, а быстрый и размеренный шаг, наконец, помог разобраться и (удивительно!) найти такое редкое единогласие с собственным организмом.
До дрожи в коленях было страшно, стоило только представить всю «операцию», навязываемую Васечкиным. Но ещё страшнее становилось за Германа, который, зараза такая, меня одну точно не отпустит никуда, а непременно полезет помогать шариться по кабинетам, что чревато огромными неприятностями и в лучшем случае административной, а не уголовной ответственностью, как положено по закону.
Нет, можно, конечно, стыбзить по-тихому ключи у Савельникова, но на это уйдёт не один день, да и что-то подсказывает, что Егор «оповестил» не только несчастную меня относительно своего «грандиозного» плана. Можно, конечно, смалодушничать и броситься в ноги с повинной, ну, допустим, Аркадию, как самому адекватному из всей пресловутой «банды», но это означает, что придётся автоматически подвести под монастырь ещё и Германа, Машку и лапочку Аню, которая единственная из всей группы продолжает общаться с неудачницей Огурцовой, невзирая ни на что. С этим моя воинствующая и жаждущая справедливости натура явно смириться не сможет, значит, придётся идти на подсудное дело!..