Позволив запихнуть себя в шикарный и огромный холл особняка, вытаращилась на окружающую обстановку, словно на экскурсии в музее. Нежно-голубые стены, такого же цвета плитка на полу, зеркальный потолок, несколько бра, развешанных в шахматном порядке, встроенный шкаф из тёмного дерева, декоративная подставка для зонтиков, мягкий гарнитур, скорее всего, предназначенный для отдыха гостей, стеклянный журнальный столик, огромное зеркало рядом с входной дверью… И мои испачканные в грязи кеды на пушистом, бежевом коврике с надписью «Hello».
- Проходи, не стесняйся, – никак не унималась женщина, всё так же предпринимая попытки отбуксовать мою сконфузившуюся светлость теперь уже вглубь дома. – Я так счастлива, что смогла с тобой познакомиться!
- Мама, что здесь происходит? – на пороге возник изящный юноша, одетый в рваные джинсы и чёрную рубашку. Рукава сорочки были закатаны до локтя, обнажая тонкие кисти пианиста и давая возможность вдоволь налюбоваться на самый обычный браслет из широкой серебряной цепочки.
- Герман, посмотри, кто к нам в гости пришёл, - и, не дожидаясь пока я успешно сделаю ноги, меня вытолкнули вперёд, наплевав на сохранность коврика и блеска кафельной плитки. – Узнаёшь?
Герман не растерялся: окатив ведром презрения, скептически хмыкнул. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, и уже покидая холл, процедил, что с замарашками не общается и начинать сие неблаговидное дело не собирается. Фыркнув, протянула расстроившейся женщине картонную коробочку с заказом и, почему-то покраснев, озвучила причитающуюся курьеру денежную компенсацию за работу. Взяв со столика кошелёк, дамочка уже практически отсчитала нужное количество купюр, как неожиданно её переклинило: бросив портмоне обратно, она знаком попросила меня следовать за ней и поспешно скрылась из вида. Чертыхнувшись, поспешно разулась и прогалопировала следом за хозяйкой дома.
Настигла «добычу» я не в самый подходящий момент: женщина хваткой бультерьера вцепилась в штанину сына, порываясь оставить последнего без брюк, и недовольно выговаривала своё «фи» нерадивому чаду, которого мало порола в детстве:
- … только не стыдно, девушка тебе жизнь спасла, между прочим! И что получила взамен?
- Что? – не ожидала столь живого участия от Германа, поэтому и не смогла сохранить лицо, банально выпучив глаза и уронив челюсть на мягкий ковёр.
- Про неё наговорили столько гадостей ученики Академии, а бульварные газетёнки так и вообще всю семью Павлы с грязью смешали, а тебе бы только о себе волноваться. Никогда бы не подумала, что вырастила эгоцентрика!
Ну, если быть более точной, то не только всю семью Огурцовых смешали с грязью, но и лично меня сделали основной виновницей летательных упражнений без парашюта с крыши многоэтажного здания, попутно обвинив в избиение богатенького сыночка, да, плюс ко всему, приравняли к шлюхе со стажем. Делаем неутешительные выводы: Герману грех жаловаться, это мне, бедной и несчастной, нужно лить горькие слёзы о невинно погубленной репутации пай-девочки.
Парень вздрогнул, словно получил хлёсткую пощёчину, и резко повернулся, злобно буравя уничтожающим взглядом мою пытающуюся прикинуться элементом интерьера тушку. Встретившись со злым взглядом чёрных омутов, только сейчас поняла, где видела этого юношу: крыша недостроенного корпуса и суицидник, у которого лицо было всё в крови, а в глазах плескалась цистерна презрения. Однако разительно он изменился, стоило ему только оказаться на своей территории, в окружении охранников и табуна слуг!
- А её никто и не просил подрабатывать героем, - окрысился спасённый, и попытался вырваться из материнского плена. Не тут-то было, женщина держала не только крепко, но и была морально готова к выкрутасам сына.
- Да, что ты говоришь! Если бы ты не был таким эгоистом, то сказал девушке хотя бы элементарное «Спасибо». Не удивительно, что у тебя совершенно нет друзей!
Удар, конечно, ниже пояса, но, кажется, крепость под гордым названием «Герман» благополучно дрогнула.
- Хорошо, - перепрыгнув через ступеньку, молодой человек решительным шагом приблизился к нерадивому курьеру в моём лице, активно мечтающему провалиться сквозь землю, - спасибо за то, что не дала столь трагически закончить жизнь… и клеймила позором до конца дней!
Минуточку, а я-то здесь каким боком затесалась?..
Почувствовав, как к щекам стало жарко, сжала ладони в кулаки, искренне надеясь, что мне хватит самообладания, и холёная мордочка парня не украсится новыми царапинами. Думается, что даже при всём моём большом желании, не смогу полноценно съездить кулаком в морду обидчика: как Машка ни билась, ни старалась, а толкового бойца из Павлы Огурцовой так и не получилось.
- Ой, Герман, - патокой растёкся восхищённый стрекот по комнате, - мне так приятно, что ты обратил своё монаршее внимание на такую замарашку, как я, - и, желательно, правдоподобно закатить глаза в порыве мнимого восхищения наивной чукотской девочки. – Вот только что-то не припомню момента твоего позора и своего непосредственного участия в этом деле. Не просветишь меня, такую недалёкую?
- Теперь помимо неудовольствия «Казанов» от моего присутствия в Академии, имеется такой довесок, как спасение нищей девчонкой, – выплюнул парень, явно стараясь меня оскорбить, зацепив, по его мнению, за самое больное.
- Знаешь, ты, наверное, прав, - своими словами мне удалось удивить не только напыщенного наследника компании «ДомСтрой», но и его милую мать. - Я не должна была вмешиваться в дела студентов Академии «Нация». Но раз уж так получилось, что ты сейчас жив, то будь так добр, прими это с благодарностью и перестань ныть, словно пятилетний ребёнок! Что, детишки богатеньких «Буратино» общаться не хотят или тем паче презирают? Наплюй, тебе с ними детей не крестить! Любимая девушка бросила, потому что не смог тонким слоем распластаться по асфальтовой дорожке, тем самым смыв свой «позор»? Радуйся, идиот, от такой «зайки» ничего, кроме ножа в спину, не дождёшься!
- Да, что ты понимаешь?! – взбеленился оппонент. – Это совершенно другой мир…
- Ага, в котором свои законы и правила, - припомнила «крылатую» фразу из какого-то нашумевшего боевика, - вот только и в моём, как ты выразился, мире тоже не всё так просто бывает.
- Ну да, это же так сложно развозить заказы, да таскать подносы с едой, - не упустили возможности ткнуть меня лицом в грязь.
А он, однако, смотрю, просветился на тему работы Павлы Огурцовой. Слава Богу, хоть мою личную жизнь трогать не стал, а то стоять тогда перед ним будто голой, ведь даже и возразить нечего будет… Чёрт возьми, а ведь льстит подобное внимание «дитяти» к моей скромной персоне!..
- Нет, это несложно, - «стоп-сигнал» сорвало за какую-то долю секунды. – Намного сложнее видеть, как кредитный долг семьи растёт в геометрической прогрессии с каждым прожитым днём, а ты ничего не можешь сделать. Смотреть, как братишка радостно играет с чужими игрушками, потому что дома всего-то одна лошадка-качалка и то, подаренная знакомыми и понимать, что так будет ещё довольно долго. Вот, что сложно, а остальное – мелочи, недостойные внимания! - Сообразив, что сболтнула лишнее, повернулась к притихшей хозяйке особняка. - Извините, мне уже пора, заплатите, пожалуйста, за заказ.
Получив ранее оговоренную сумму, вежливо попрощалась с женщиной и вышла из дома под опостылевший дождь. Уже немного просохшие волосы моментально намокли, а майка, придавленная тяжестью кардигана, снова противно прилипла к телу, создавая дискомфорт. Подавив горестный вздох, уже хотела отчалить в сторону калитки, где в одиночестве куковал охранник, как была остановлена неблагодарным пареньком:
- Что, даже денег на зонтик не хватает? Могу свой отдать, он мне всё равно не нужен.
Так и подмывало сказать: «Подавись им!», но собрав остатки воли в кулак и здраво рассудив, что терять в принципе мне уже нечего, злобно рявкнула:
- Да нет, воду дома экономим, вот, я и решила хоть под дождём искупаться, – и самое главное, мину «кирпичом» сделать.
Не дожидаясь колкого ответа, резко повернулась и чуть ли не бегом побежала к калитке. Злые слёзы застилали глаза, но гордость и осознание того, что стоит мне только разреветься, как этот паршивец возьмёт верх, не давали скатиться в банальную истерику, удерживая на тонкой грани истерики и ненависти.