«Познакомьтесь со списком».
Она понимает, что значит для человека с его темпераментом список. Но почему она считает, что список расположит его к ней?
Он расправил лист, включил в салоне свет. Едва начав читать, он довольно ухмыльнулся.
Не успела Лайза войти в свою спальню, как зазвонил телефон.
– Хорошо, – сказал Фиск и сразу прервал связь.
Быстро принимает решения и мало говорит, подумала о нем Лайза, убирая телефон в сумочку. Вот только к его порывистости она оказалась не подготовлена. Теперь придется скрывать от Кевина синяки, а завтра обматывать шею шарфом.
– Лайза! – позвал из спальни Кевин. – Где ты была?
– Гуляла в саду. Мне полезен свежий воздух. – Она повесила плащ в шкаф и взяла халат с высоким воротником. – Я приму горячий душ. Это быстро, Кевин.
– Поторопись, нам надо поговорить.
Болтовне она предпочитала секс. Сейчас ей еще меньше обычного хотелось слушать его лепет и вставлять словечки поощрения. Когда Фиск схватил ее за горло, она решила, что сейчас умрет. Держать Фиска в узде будет нелегко.
Но она сохранила уверенность в своих силах. К тому же у нее не было другого выхода. Главное, не вспоминать свой испуг. Ведь все окончилось хорошо: теперь Фиск принадлежит ей с потрохами.
Лайза встала под теплый душ и застыла, наслаждаясь тугими струями. Ей казалось, что, посидев в одной машине с грязным убийцей, она вымаралась в грязи с головы до ног.
Впрочем, разве она сама не убийца?
Нет, их нельзя сравнивать! Она отказывалась вставать на одну доску с мерзким животным.
Не думать о нем! Закрыть глаза, расслабить все мышцы. Это мгновение принадлежит ей одной, и она вправе им сполна насладиться. У нее почти не оставалось времени на саму себя. Она была готова позавидовать Еве Дункан, ее свободе.
Что ты сейчас делаешь, Ева? Так ли тебе трудно, как мне?
Лайза уперлась лбом в стену душа и прошептала:
– Где ты, Ева?
Фиск непременно отыщет Дункан и убьет, чем обеспечит Лайзе безопасность. Но почему эта мысль не приносит успокоения?
– Лайза? – снова позвал Кевин, притащившийся к самой двери. Черт, неужели она ни на минуту не может остаться одна?
– Иду!
Она вышла из-под душа и насухо вытерла слезы. Что за малодушие? Видимо, встреча с Фиском произвела на нее более сильное впечатление, чем она ожидала. Она надела халат, застегнула его до самого подбородка, провела по волосам щеткой.
Улыбочка! Тепло и благодушие! Ни Кевин, ни все остальные не должны ничего подметить. Она распахнула дверь и чмокнула Кевина в щеку.
– Что за важное сообщение ты для меня припас?
– Не очень-то комфортабельный мотель! Как бы вас не покусали клопы, – предупредила Бонни. Ева перевернулась на другой бок.
– Мы специально выбрали местечко поукромнее. Какое тебе дело до клопов? Не забывай, что ты – всего лишь эктоплазма.
– Все, что имеет значение для тебя, небезразлично и мне, – с улыбкой ответила Бонни. – А ты всегда ненавидела клопов. – Она опустилась в кресло рядом с Евиной кроватью. – Помню, как ты орала на работника службы дезинфекции, когда он не до конца вывел в моей комнате тараканов…
Это произошло летом. Вскоре Бонни пропала.
Улыбка Бонни погасла.
– Прости, мне не хотелось навевать тебе печальных воспоминаний.
– Тебе не приходило в голову, что любое твое появление обязательно наводит меня на грустные мысли ?
– Приходило. Но я надеюсь, что рано или поздно ты поймешь: я всегда остаюсь с тобой.
– Нет!
– Зачем ты причиняешь себе боль? Прими меня, мама. И хватит о грустном. Ты славно потрудилась с Беном. Вообще-то я заранее знала, что ты достигнешь успеха.
– Значит, ты с самого начала понимала, над кем я бьюсь?
– Нет. Я все время тебе твержу, что не знаю всего. Просто иногда меня посещают догадки.
– Как в случае с клопами в задрипанном мотеле? Тут не нужен особый провидческий дар.
– Конечно! – согласилась Бонни со смехом. Ева помимо воли улыбнулась.
– Стоило мне сюда войти, как я подумала о клопах.
– Ты подозреваешь меня в паразитизме на твоем подсознании? – спросила Бонни с упреком. – Как это не по-родственному – подозревать дочь в жульничестве!
– Тогда скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Например, где ты находишься.
Бонни подобрала под себя ногу.
– Мне нравится мистер Логан. Сначала я в нем сомневалась, но теперь думаю, что он хороший человек.
– Кто-то писал, что призраки – хорошие судьи.
Бонни довольно улыбнулась.
– Ты делаешь успехи! Впервые ты допустила, что я – не плод твоего воображения.
– Плод воображения не способен на умные выводы.
– Твои выводы тоже заслуживают критики. Напрасно ты так сурова с Джо.
– Я его не осуждаю.
– Осуждаешь. Это из-за меня. А ведь он тоже хороший человек и тоже о тебе заботится. Не надо его отталкивать.
– Я очень устала, Бонни.
– Хочешь, чтобы я ушла?
Никогда! Никогда не уходи!
– Останься, но прекрати свои проповеди.
– Пожалуйста. Просто мне не хочется, чтобы ты осталась одна. – Бонни посерьезнела. – Тебе нельзя оставаться в одиночестве, мама. Я боюсь того, что может случиться.
– Чего именно?
Бонни покачала головой.
– Не бойся, я сумею за себя постоять.
– Ты воображаешь, что после того, что ты пережила из-за меня, тебе уже ничего не страшно. Может быть, ты права, а может, и нет.
– Представь, я не хочу обороняться, – ответила Ева устало. – Может быть, мне хочется пустить все на самотек. Боже, как я от всего этого устала!
– А я устала от того, как ты меня оплакиваешь.
– Тогда уйди и забудь меня.
– Это не выход, мама. Память, как и любовь, не ведает преград. Мне просто хочется, чтобы ты снова обрела счастье.
– Я… довольна. Бонни вздохнула.
– Спи. Поговорим, когда ты будешь готова к разговору. Ева послушно закрыла глаза.
– Где ты, деточка? – прошептала она. – Я хочу вернуть тебя домой.
– Я дома, мама. Если я с тобой, значит, я дома.
– Нет, мне нужно, чтобы ты…
– Молчи и спи. Сейчас это самое необходимое.
– Не учи меня! Я сама знаю, что мне нужно: узнать, где ты, и вернуть тебя домой. Тогда, быть может, прекратятся эти безумные сны о тебе.
– Они не безумны, как не безумна ты сама. Просто ты упрямица.
– А ты нет?
– А как же! Ведь я твоя дочь. Я иначе не могу. Спи! Я побуду здесь, с тобой.
– Чтобы не оставлять меня одну?
– Да, чтобы спасти тебя от одиночества.
17
– Я очень тороплюсь, Лайза. – Скотт Марен чуть не раздавил в кулаке миниатюрный телефон. – Пойми же, я должен соблюдать максимальную осторожность! Журналисты подползают со всех сторон. Я поработал с рентгеном зубов, но с образцами ДНК могут возникнуть серьезные трудности…
– Ты ведь добьешься успеха? – взмолилась Лайза. – Ты просто обязан, Скотт!
– Знаю, – сказал он устало. – Я же обещал, что не оставлю тебя в беде.
– Думаешь, я забочусь только о себе? А ты? Я не могу себе простить, что втравила тебя во всю эту историю. О твоем участии никто не должен пронюхать.
– Ты ни при чем. Я сам виноват.
Его виновность длилась уже двадцать лет, с того момента, когда она пришла к нему в дом и они стали любовниками. Тогда она еще не вышла замуж за Бена, а их связь длилась всего год, но это не играло роли. Он любил Лайзу со времени знакомства с ней на первом курсе Стэнфордского университета. С тех пор она превратила его жизнь в кошмар, но его любовь не угасла. Она стала данностью, неотъемлемой частью его существования.
– Все обойдется, – заверил он ее.
– Знаю. Ты никогда меня не подводил.
– И не подведу.
– Сообщи мне, когда все завершится. Я несказанно тебе благодарна, Скотт. Не знаю, чем тебе отплатить.
– Я не прошу платы.
Впрочем, Лайза постаралась, чтобы после смерти Бена на Марена посыпались блага: слава, почести, деньги. Но этого было мало. После ее прощания с Белым домом он постарается, чтобы она вернулась к нему. Она не понимает, что теперь их узы стали еще крепче, чем прежде.