— Это упражнение полегче, ты его и сама освоишь, вижу — сообразительная. Спортом, танцами занималась?
— Синхронным плаванием два года.
— Класс! Даю тебе возможность сделать при мне три заскока на «перш» — и бай-бай.
Несмотря на показную спешку, Фира занималась с Машей еще час, и когда у той стало что-то вырисовываться, удовлетворенно отбыла на пляж. Они договорились, что завтра утром встретятся и Фира отведет Машу на новое место жительства. После ухода Фиры Маша почувствовала, что силы покинули ее, а от соприкосновения с металлом горела огнем стертая кожа ног, ладоней. Поэтому, минут через пять Маша надела платье и также отправилась на пляж. По дороге она зашла на работу к Рустему, обязанности которого сводились к охране шлагбаума, препятствующего въезду на набережную, а точнее, открывающегося за определенную плату. Рустем, ошалевший от жары, с темными пятнами пота на вечной футболке, радостно встретил Машу и предложил ей выпить холодного кумыса.
— Только принесли, угостили, еще не успел нагреться, — похвастался он, наливая в разовый стаканчик белую жидкость, по виду похожую на тощий кефир. Маша осторожно взяла стаканчик, понюхала, сделала маленький глоток и спросила:
— Это вроде с лошадьми как-то связанно?
— Кобылье молоко, лучшее средство для утоления жажды. Вода, напитки, пиво — сколько ни пьешь, все вместе с потом выходит. А это, — он защелкал пальцами в поисках нужного сравнения, но не нашел, — кумыс! Наслаждение!
«Райское наслаждение!» — с иронией уточнила про себя Маша, но вслух похвалила напиток, хотя его резкий вкус и специфический запах ей не понравились: — Хороший напиток, тонизирует. — И отставила недопитый стаканчик.
— Во-во, тонизирует! — обрадовался Рустем и тут же долил в стаканчик кумыса. — Пей кумыс, он только здоровья прибавляет и улучшает цвет лица! — и он с удовольствием зачмокал.
Маша послушно взяла стаканчик и слегка смочила губы.
— Рустем, — начала она, — понимаешь, у меня нет таких денег, которые требуются на ремонт автомобиля. — Увидев, как у того невозможным образом вытянулось луноподобное лицо, быстро добавила: — Но это не беда, скоро мама приедет домой, она в командировке, и вышлет мне необходимую сумму. А пока пусть автомобиль там постоит, как только я деньги получу, встречусь с твоими мастерами, и займемся ремонтом.
— Маша, я тебя уважаю и люблю, поэтому скажу — это не дело. — Мясистое лицо Рустема лоснилось от пота. — У меня гаража для твоей машины нет, эту ночь я спал в ней, чтобы ничего не случилось. Я думал, она останется у мастеров, у них есть ремонтный гараж, но там они не станут держать автомашину, которую не ремонтируют. Мне что — снова придется спать в автомобиле, Маша?
— Рустемчик, милый, давай хоть только эту ночь, а до завтра я что-нибудь придумаю.
— Хорошо, Маша. Эту ночь я еще выдержу. — Рустем вздохнул. — Что, у тебя и половины суммы нет для ремонта? Я бы с ними переговорил, они бы детали купили, а за работу заплатишь, когда деньги получишь.
— Я подумаю, Рустемчик. Может, так и сделаем. До завтра, я подойду в такое же время.
Она послала татарину воздушный поцелуй и, держа в руке стаканчик с кумысом, направилась к ближайшей урне, а потом — в свое жилище. Когда вошла в комнату, то почувствовала, что очень устала, и прилегла немного отдохнуть. Немного не получилось, когда открыла глаза, за окном было темно. Идти никуда не хотелось, завтра начиналась новая жизнь, пугая неизвестностью. Она достала заветную книжку, наугад раскрыла и прочла:
«Честь стала понятием сомнительным и растяжимым. Никто нынче не может с точностью сказать, что позволительно для порядочной женщины, а что — не очень».
«Она и здесь мне помогла советом, — подумала Маша. — Я не собираюсь красть, мошенничать, попрошайничать, а только пытаюсь заработать деньги пока единственным доступным мне способом. У меня подход взрослого, самостоятельного человека. Поэтому не надо сомневаться, плохо или хорошо я делаю!»
8-й лунный день. Луна в Весах
День, а точнее, вечер выступления пришел неожиданно быстро, это произошло буквально на следующий день после зачисления Маши на работу в варьете. Утром Маша переехала на новое место жительства, которое по комфорту ничем не отличалось от прежнего, разве что до моря было идти гораздо дальше и соседкой по комнате стала танцовщица Фира (сценический псевдоним Фрида). Себе псевдоним Маша так и не придумала, администратор Василий Иванович сделал это за нее, назвав ее Марго.
— Ну почему Марго?! — возмутилась Маша. — Мне кажется, это имя для этого не подходит! Марго — это ведь Маргарита! Кощунственно по отношению к главной героине романа Михаила Булгакова!