Хроника Плачущей Луны. 1475 год от Рождества Христова
Беата не смогла покинуть крепость, так как сразу после шторма турецкая флотилия приблизилась к городу, блокировав его со стороны моря. Завидев приближающуюся турецкую эскадру, торговые суда в панике стали покидать портовую гавань, даже если кто-либо из команды или пассажиров остался на берегу. Нефы и галеи беспорядочными действиями мешали друг другу выйти в открытое море, тем самым забирая у себя драгоценное время, необходимое, чтобы оторваться от более быстроходных турецких военных кораблей.
Когда Беата со своей смуглолицей служанкой Марой и двумя слугами, выделенными консулом для доставки багажа на корабль, добрались до порта, на рейде не было ни одного корабля, только были видны удаляющиеся косые паруса. Оживленный порт в одно мгновение вымер, не было слышно обычной для него многоголосой многоязыкой речи, неумолчно звучащей здесь с раннего утра до сумерек. Все торговые лавки и склады были наглухо закрыты, на узких улочках почти не было видно людей, а если кто и появлялся с озабоченным, хмурым видом, то быстро исчезал. Казалось, покинувшие порт корабли забрали с собой его жизнь и людей. Беата приказала слугам отнести багаж обратно в ее дом, а сама со служанкой пошла к греко-византийскому храму Двенадцати апостолов, расположенному возле портовой башни.
Она прошла мимо старинного фонтана, питающегося водой с горы Перчем. Крепостные ворота напротив него были наглухо закрыты, что было необычно, так как они закрывались только с наступлением сумерек. Как она и предполагала, несмотря на то что до начала службы оставалось более двух часов, зал храма был переполнен — здесь находилось огромное множество людей. В храме было жарко и душно, и она почувствовала тревогу, переполнявшую этих людей. Здесь искали спасения не только души, но и бренного тела. Почувствовав на себе, латинянке, несколько неприязненных взглядов, Беата поспешила выйти. Прошла мимо греко-армянского храма, также переполненного молящимися, и вернулась в Консульский замок.
Господин консул встретил ее хмуро, от слуг он уже знал, что она не успела на корабль, но за его внешней суровостью она ощутила тревогу за ее судьбу в обреченном городе. К своему удивлению, сама она страха не чувствовала, словно надвигающаяся беда ей не грозила. По дороге сюда она приняла решение, и сейчас, собравшись с силами, несмотря на правила этикета, храбро заявила ему:
— Мессер Христофоро ди Негро! Мы с вами обручены уже более четырех лет, и все это время я хранила вам верность, ожидала, пока вы решали более неотложные вопросы вдали от Генуи. Несмотря на трудности путешествия, я приехала сюда и живу здесь уже почти целый год. Сейчас, перед надвигающейся угрозой, смертельной опасностью, не желаете ли вы сделать мне предложение руки и сердца и обвенчаться со мной, проведя католический обряд?!
Только после сказанного Беата обратила внимание, что здесь они не одни. В углу зала за небольшим столиком, склонившись, писал под диктовку господина Гандольфо ди Портупино писарь Доменико. В двух шагах от них стоял в почтительном ожидании распоряжений консула пожилой каштелян Лучиан ди Пьюри, по лестнице к ним поднимается кавалерий Микаели ди Сазели. Беате стало неловко, ее бросило в жар, она от смущения даже прикусила губу. «Как я не к месту, не вовремя», — подумала она. Особенно ее обжог осуждающий взгляд кавалерия, услышавшего ее последние слова и от этого словно зашатавшегося. Господин консул замер на мгновение, затем нежно взял ее руку, тяжело опустился на одно колено и поцеловал ее ладонь. В это время невдалеке загрохотал гром, несмотря на чистое голубое небо, ласково заглядывающее в окно.