— Стар, — произнес он, когда был готов к тому, чтобы ответить. — Может быть, мы пошлем за Рейей. Но сейчас мы отправимся в твой настоящий дом — в Сирдон. Ты помнишь Сирдон? — караванщик начал неумело вставлять весла в канатные петли уключин.
Стар кивнула с торжественным энтузиазмом. И спросила.
— Ты действительно мой дядя?
Он натер кожу на обеих руках до горящих водяных пузырей. Покрытые соляной коркой рукоятки весел казались ему нождаком, когда он взялся за это непривычное для него занятие.
— Да, — сказал он. — Я обещал твоей матери — твоей настоящей матери, Стар, моей сестре… Я обещал ей, — и это было правдой, хотя Сэмлейн уже не было в живых два года, когда ее брат прокричал небу эти слова, — что я позабочусь о… О! Мать Гекта. Помоги нам обрести друг друга.
Лорд Тудхалиа приказал своим людям преследовать участников культового обряда. И кто-то из воинов на судне, находящемся вблизи мыса, увидел человека и девочку в шлюпке. Бейсибское судно представляло собой десятивесельный тендер. С первыми ударами весел он начал сокращать расстояние до шлюпки. Движение воды под ним вызвало фосфоресцирование, что и привлекло внимание Сэмлора.
На самом носу судна стоял копейщик. Его первый бросок был неудачным. Копье пролетело всего пятьдесят ярдов из тех двухсот, что разделяли шлюпку и бейсибское судно. Он наклонился за следующим копьем, а тендер за это время подошел ближе.
Сэмлор бросил весла. Он встал на колени и поднял руки. Подняться на ноги, сохранив равновесие, он не мог.
— Стар, — сказал он. — Мне кажется, что, в конце концов, они нас поймают. Если я попытаюсь уйти, с тобой может случиться что-нибудь плохое. А победить их всех я не смогу.
Стар обернулась и через плечо посмотрела на бейсибское судно. Затем вновь на Сэмлора.
— Я не хочу к ним, дядя, — тихо сказала она. — Я хочу играть в большом доме.
— Моя дорогая, — вымолвил Сэмлор, — детка… Прости меня, но мы не можем поехать туда сейчас из-за этой лодки. «Тендер слишком большой и не может опрокинуться, — думал караванщик. — Но если мне удастся запрыгнуть на его борт с кинжалом, это может вызвать некоторое смятение»… Вдруг бейсибский воин рухнул в воду. Через мгновение Сэмлор понял, что человек упал из-за того, что судно остановилось, будто напоровшись на подводный камень. Оно закрутилось, извергнув фонтан блестящих брызг. От острия форштевня вперед и в стороны пошли закручивающиеся буруны, как бы смиряя гнев моря.
— Ну, а теперь мы можем отправиться в Сирдон, дядя? — спросила маленькая девочка и опустила руки, которые были протянуты в сторону тендера. Даже голос ее упал на целую октаву, а караванщик все еще не мог прийти в себя от ужаса. Белые пряди в ее волосах сияли и трепетали.
Нос судна поднялся, и тендер под крики команды с треском и грохотом ушел в воду вниз кормой. Огромное щупальце с присосками, раскручиваясь, выскочило из моря на сто футов вверх, а потом исчезло в сверкающей воде.
Сэмлор вновь взялся за весла. Мозг его работал с ледяной рассудочностью, а руки плавно двигались.
— Да, Стар, — услышал он свой собственный голос. — Теперь мы можем отправиться в Сирдон.
Диана Л. ПАКСТОН
ОТРАЖЕНИЕ В ЗЕРКАЛЕ
На стене вызывающе тускло и мрачно мерцало большое зеркало.
Даже через всю комнату Лало мог видеть свое отражение — коренастый человек с редеющими рыжеватыми волосами, полнеющей талией и тонкими ногами; человек с тревожными глазами и короткими руками, перепачканными краской. Но не отражение, где почему-то он видел себя с пустыми руками, испугало его. Его напугало собственное изображение на холсте, которое он рисовал, глядя в зеркало.
Крик, донесшийся с улицы, заставил Лало вздрогнуть, и он медленно приблизился к окну. Но это оказался всего лишь какой-то мужчина, преследующий вора-карманника, который по ошибке попал в их тупик, пытаясь найти кратчайший путь между Скользкой улицей и Базаром. Сдержанность жизни в Санктуарии со времени вторжения или нашествия (или как там еще это можно назвать) бейсибцев придавала простому воровству почти ностальгический шарм.
Лало посмотрел вдаль, поверх нагромождения крыш, на голубую гавань и случайный отблеск солнечного луча, попавшего на позолоту мачты бейсибской шхуны. Лало думал, что чужеземцы выглядят очень живописно в своих расшитых бархатных одеждах, украшенных драгоценностями, отчего, наверное, даже у Принца Китти-Кэта рябит в глазах. Однако до сих пор его еще ни разу не пригласили написать портрет кого-нибудь из них. Или нарисовать что-нибудь еще, коли на то пошло — не когда-нибудь, а именно сейчас, до того, как добрый народ Санктуария найдет способ перекачать значительную часть богатств пришельцев в свои собственные сундуки. То ли не находилось свободных средств, то ли не было желания нанять единственного выдающегося художника Санктуария, чтобы расписать их залы. Лало желал знать, будет ли дар, данный ему Инасом Йорлом, служить бейсибцам. Интересно, есть ли у рыбоглазых душа и можно ли ее показать?
Помимо своего желания художник вернулся к зеркалу.
— Лало!
Голос Джиллы прервал колдовское очарование зеркала. Она появилась в дверях, хмуро глядя на него. Он виновато покраснел. То, что зеркало поглощало все его внимание, беспокоило ее. Наверное, беспокойство увеличилось бы еще больше, узнай она, почему зеркало так зачаровало его.
— Я собираюсь за покупками, — сказала жена резко. — Купить тебе что-нибудь?
Он отрицательно покачал головой.
— Я полагаю, ты хочешь, чтобы я присмотрел за ребенком, пока тебя не будет дома?
Альфи протиснулся из-за ее спины, держась за юбку матери, и уставился на отца своими ясными глазками.
— Мне три года! — сказал он. — Я уже большой мальчик!
Лало неожиданно засмеялся и наклонился, чтобы взъерошить копну белокурых вьющихся волос.
— Конечно, ты большой.
Джилла возвышалась над ним подобно статуе Шипри — Прародительницы Всех Живых — в старом храме.
— Я возьму его с собой, — сказала она. — В последнее время на улицах довольно спокойно, а ему необходимо двигаться.
Лало кивнул, и, когда он выпрямился, жена коснулась его щеки. Он понял то, что ей очень редко удавалось выразить словами, и улыбнулся.
— Смотри, чтобы тебя не слопали рыбоглазые, — сказал он ей.
Джилла фыркнула.
— Среди белого дня? Хотела бы я посмотреть, как им это удастся! К тому же наша Ванда говорит, что они такие же люди, как и мы, несмотря на их смешной вид. Она это точно знает, находясь в услужении у этой Леди Куррекаи. Кому ты больше веришь — базарным сказкам или своей собственной дочери? — И она повернулась к двери, прижав ребенка к одному из своих широких бедер, а корзину для продуктов к другому.
Здание сотрясалось от тяжелой поступи Джиллы, когда она спускалась вниз по лестнице. Лало вернулся назад к окну, посмотреть, как жена выйдет на улицу. Яркий солнечный свет позолотил ее поблекшие волосы, и они стали такими же яркими, как у ребенка.
Она скрылась из виду, и художник остался один на один с зеркалом и своим страхом.
Человек по имени Зандерей как-то спросил Лало, писал ли он когда-нибудь автопортрет, возникало ли у него желание выяснить, сможет ли он с помощью дара правдиво изображать человека, данного ему волшебником Инасом Йорлом, написать свою собственную душу. В ответ Лало поведал Зандерею историю своей жизни, будучи совершенно уверен, что знает себя, а поэтому не очень-то обратил внимание на его слова. А потом на горизонте появился бейсибский флот; на топах мачт и носах судов играло солнце, и люди Санктуария вообще перестали обращать внимание на что-либо другое. Но теперь, когда все успокоилось, и у Лало не было заказов, которые могли бы отвлечь его, он был не в состоянии оторвать глаз от зеркала, висящего на стене.
Лало слышал неистовый собачий лай, доносящийся с улицы, голоса двух женщин, грубо бранящихся внизу, во внутреннем дворе, и слабый не умолкающий гул Базара. В комнате было спокойно — в это утро он собирался сделать черновой набросок сцены заключения брака Ильса и Шипри. В доме сейчас, кроме него, никого не было — никого, кто бы мог появиться в дверях и спросить, чем он тут занимается. Никого.