Только тут до Джанни дошло, что Нико разговаривает на языке ниси с тем беглецом, которого прижал его конь, и тот отвечает быстро и тихо, не сводя глаз с гнусного жеребца, дрожащего от возбуждения и покрытого фосфоресцирующей пеной, который, казалось, только и ждал от хозяина команды размазать пленника по стене.
Стратон с напарником, волоча бедолагу, подошли к Джанни, переполненные благодарностью и радостью победы: «Наконец-то хоть одного взяли живым. Джанни, как твой?»
Тот, которого он держал сейчас под прицелом своего арбалета, был тих и покорен судьбе. Джанни принимал его за санктуарца, пока Стратон не зажег фонарь. И тут они увидели лицо раба, темное и округлое, как все лица нисибиси. Напарник Стратона заговори первым: «Это Хаут, раб-приманка». Критиас шагнул вперед с фонарем в руке: «Здравствуй, пупсик. А мы думали, что ты сбежал или умер. Мы хотим тебя кое о чем расспросить, щенок, и, пожалуй, работы нам хватит на всю ночь…» Крит подошел ближе, Джанни отступил в сторону, отметив при этом, что разговор между Нико и его пленником прекратился.
Раб неожиданно осмелел и поднял голову, насколько позволяла стрела, торчащая из капюшона. Джанни на всякий случай приготовил лук, но раб протянул руку с измятым листком, приговаривая: «Она освободила меня. Она сказала, здесь так написано. Пожалуйста… Я ничего не знаю, она меня освободила».
Крит выхватил у него истрепанный пергамент и поднес к фонарю. «Все правильно, именно так здесь и написано». Он поскреб подбородок, затем шагнул вперед. Раб сжался, отворачивая красивое лицо. Крит вытащил стрелы, державшие его у стены; крови не было — стрелы Стратона не задели плоть. Раб сполз по стене на землю, невредимый, но задавленный страхом. «В таком случае подойди к нам как свободный человек и поговори с нами. Мы тебя не обидим. Расскажи, что знаешь, и можешь идти».
Тут подошел Нико, ведя за собой пленника. «Отпусти их, Крит».
— Что? Нико, забудь про свое задание. Они никому не расскажут, что ты нам помогал, потому что мы не выпустим их живыми. Мы так долго за ними охотились…
— Отпусти их, Крит, — пленник позади него выругался, изрыгнув проклятие, но не сделал и шага, чтобы бежать, Нико вплотную подошел к своему командиру и прошептал: «Вот этот — бывший боевик, воин со Стены Чародеев, пришел сюда в тяжелое для него время. Окажи ему услугу, как он когда-то оказал мне, ибо я у него в долгу».
— Нисибиси? Тем более мы должны схватить его и пытать…
— Нет. Он — враг колдунов. Он принесет нам больше пользы здесь, на улицах, если будет свободен. Верно, Вис?
Громила подтвердил слова Нико, у него был сильный акцент, заметный даже в тех двух-трех отрывистых словах, которые он произнес.
Нико кивнул. «Видишь, Крит? Это Вис. Вис, это Крит. Я буду поддерживать с ним связь. А теперь иди. Ты тоже, освобожденный, ступай. Бегите!»
Оба пустились наутек прежде, чем Крит успел возразить. Третий отчаянно забился в объятиях Стратона. Это был один из бывших «ястребиных масок» Джабала. По мнению Стратона, он один стоил трех, и никакие речи Нико не могли бы заставить отпустить и его.
Но Нико и не собирался выручать подручного Джабала. Они провели короткое совещание; за каждым окном, в каждом дверном проеме мог скрываться лазутчик. Когда они вскочили в седла, чтобы разъехаться, Джанни увидел закутанную в плащ фигуру, возникшую из темного пространства, окружавшего перекресток. Человек замер всего на мгновение, выпрямившись в полный рост, и лунный свет коснулся его лица. Джанни содрогнулся: он увидел дьявольский блеск глаз и, хотя незнакомец был слишком далеко, чтобы в лице его можно было разглядеть что-то пугающее, когда взгляды их встретились, воин словно окунулся в ледяную воду.
— Стеле! Ты видел?
— Что? — Нико нахохлился, готовясь к перебранке по поводу участия в потасовке с Критом. — Что видел?
— Это… Что-то… — на перекрестке уже ничего не было. — Ничего… Показалось… — Крит и Стратон уже скрылись из вида, лишь слышен был стихающий топот копыт.
— Расскажи мне, что ты видел, и покажи где. — Джанни направился к перекрестку; когда они подъехали, там лежало скорченное тело: юноша с вывалившимся языком и выкатившимися глазами, мертвый как Абарсис. «О, нет, — Нико спешился и перевернул труп. — Это один из приятелей Тамзена. Когда глаза Джанни после ярких фонарей привыкли к лунному свету, он получше разглядел затянутое в шелк и лен тело. Они взвалили труп на лошадь Джанни, которая зафыркала, почуяв запах смерти, но побоялась не подчиниться. „Отвезем его куда-нибудь, Стеле. Не таскаться же с ним всю ночь“. Только тут Джанни вспомнил, что им так и не удалось доложить Криту о своих ночных планах.
Нико согласился заехать в укрепленное убежище на Перекрестке Развалин, где пасынки и солдаты ранканско-илсигского гарнизона, занятые в охоте на ночных бандитов, могли передать друг другу информацию.
Тело они оставили там, но не застали никого, кто мог бы предупредить командира; Крит, видимо, увлекся допросом «ястребиной маски». В помещении не было ничего, кроме пыточного колеса и дубинок, утыканных железными шипами, которые развязывали даже самые неразговорчивые языки. Они оставили тщательно зашифрованную записку и поспешили обратно на улицу. Нико насупился, Джанни молчал. Оба думали об одном: сумеют ли они отыскать Тамзен и ее друзей всех вместе и живыми, или будут находить один за другим холодные трупы на мостовой.
У ведьмы Роксаны в корзине жила пара ручных змей, которых она привезла из Нисибиса — зеленые, каждая футов по шесть длиной. Она внесла корзину в свой кабинет и поставила ее возле очага. Налив в чашу воды, колдунья сотворила заклинание, превратившее змей в людей, как две капли воды похожих на пару пасынков. Дав им одежду, она услала их прочь. Затем, повернувшись к чаше, стала водить пальцем по кругу, пока вода не закрутилась воронкой. Роксана вновь начала колдовать, чтобы вызвать подобное волнение в море перед гаванью. Взяла со стола шесть вырезанных из дерева корабликов с бейсбийскими парусами, наполненных восковыми фигурками моряков, пустила их в воду и продолжала водить пальцем по кругу до тех пор, пока кораблики один за другим не нырнули в воронку, успокоившись на дне чаши. Роксана перестала закручивать воду, но воронка еще некоторое время держалась в центре чаши. Ведьма спокойно смотрела на свой водоворот, а потом довольно кивнула. Диверсия окажется своевременной; луна за окном была уже высоко, считанные часы отделяли ее от зенита.
Теперь можно выслушать доклад Джагата и отправить в город отряды смерти — вернее отряды мертвых, ибо никто из тех, кто служил в них, не обладал собственной жизнью.
Сердце у Тамзен бешено колотилось, во рту пересохло, легкие горели. Дети довольно долго бежали без остановки. Они заблудились и хорошо понимали это; Фрайн рыдала, ее сестра дрожала и хныкала, что ноги не держат ее; трое ребят храбрились и громко уверяли, что скоро все будут дома, главное только держаться вместе — девочкам нечего бояться. Еще одна порция кррфа была разделена поровну между всеми, но от наркотика стало только страшнее: увидев старую беззубую каргу с клюкой, они с визгом бросились наутек.
Никто не вспоминал о печальной участи Меты; все видели его с закутанной в темное проституткой, видели, как он, словно загипнотизированный, взял ее за руку. Они спрятались, подождав, пока парочка пройдет мимо, и затем пошли за ними — компания поклялась держаться вместе, отправляясь на поиск запретных развлечений; все они теперь были официально совершеннолетними, и никто не имел права удерживать их от тайных радостей мужчин и женщин. Им не терпелось узнать, овладеет ли Мета этой проституткой, и понять, какое удовольствие он получит от этого.