Предположив, что лидер пришёл к одному из своих подчиненных, а именно - к Александру, я, решив не мешаться у него на пути, вернулась к своим обязанностям, стараясь при этом незаметно вытереть остатки слёз. Я вовсе и не помышляла, что он мог прийти к кому-то другому. Тем сильнее оказалось моё удивление, когда, вопреки всякой логике, Дик обратился именно ко мне.
- Эмм... Кира, мы можем поговорить? - спросил он тоном, не требующим отлагательств.
В другой ситуации я, может быть, и отказалась, сославшись на занятость. Сейчас меньше всего мне хотелось выяснять отношения: я итак была не в лучшем положении, о чём свидетельствовали остатки слёз на моих щеках. Однако сама форма обращения ко мне, а также заминка на моём имени, показались мне чем-то удивительным, причём настолько, что я тотчас же согласилась с ним поговорить. При этом, даже не задавшись вопросом какие, собственно, у лидера ополчения могут быть ко мне дела.
Оповестив Александра о том, что вернусь совсем скоро, я поспешила нагнать Дика. Тот уверенно направился вглубь лагеря, даже не удосужившись проверить следую ли я за ним. Кажется, подобные черты были характерны для людей, обладающих реальной властью: им даже в голову бы не пришло, что кто-то подумает ослушаться их приказа или промедлит. Я же не была настолько уверена в себе.
Теперь, когда в лагере я стала ориентироваться чуть лучше, мне не составило труда догадаться, что Дик направляется в свою палатку. Но даже этот, казалось бы очевидный вывод, вскоре оказался ложным. Минуя наши с Диком палатки, мы отправились вглубь леса, в сторону витиеватой реки, огибающей лагерь.
Первой моей мыслью было то, что Дик хочет меня утопить. Но абсурдность этого предположения вскоре даже мне показалась смешной, и я отбросила его в сторону. Однако, выбор места для разговора по-прежнему казался достаточно странным.
Шум реки заглушал большинство звуков, а в округе не было ни души: стиркой и прочими хозяйственными делами занимались чуть ниже по течению.
- Мы пришли сюда, чтобы...
- Поговорить, - закончил мою фразу Дик, одним махом отринув все другие трактовки. - И прежде, чем я скажу причину, ты должна мне кое-что пообещать.
Невольно закатив глаза в театральном жесте, я подумала как всё-таки тяжело у этих людей с доверием... Вместо того, чтобы просто сказать в чём дело, они будут строить воздушные замки и вытягивать из людей обещания.
- То, о чём я сейчас скажу, будет очень важно, поэтому ты должна пообещать мне, что не расскажешь о сути нашего разговора ни единой живой душе.
Усмехнувшись, я покачала головой.
- Мне и некому об этом рассказывать. Напомню, что здесь я не пользуюсь популярностью и...
- Скоро всё изменится, - прервал меня Дик, скрестив руки на груди. - Александру тоже говорить об этом нельзя.
Последнее уточнение заставило меня вспыхнуть, вспоминая в каком виде совсем недавно застал меня Дик. Тоже мне, важное уточнение! Можно подумать он не доверяет своим людям, раз просит меня о таком. Или дело будет касаться чего-то, неприглядного именно для него?
- Итак? - выгнув бровь, Дик ждал от меня ответа.
Честно говоря, сейчас, стоя напротив Дика, я ощущала некое превосходство в его чертах и движениях. Несмотря на то, что его слова выглядели как просьба, просьбой они не были. Я почти явственно, на уровне инстинктов, ощущала, что это приказ, и всё, что мне было нужно - это признать своё согласие с правилами игры, что я и поспешила сделать.
- Хорошо, - отозвался Дик таким тоном, будто и не ожидал от меня ничего иного. - В недавних обстоятельствах наше положение становится достаточно... щекотливым. Несмотря на то, что мы завладели полезной информацией и некими ресурсами, воспользоваться ими мы не можем в силу одного очень неприятного обстоятельства.
Слушая пространные речи Дика, я силилась понять кого именно он понимает под этим злосчастным "мы" и к чему именно клонит.
- Информация о предателе в нашем лагере не стала для меня новостью. Если бы до этого я не замечал подобных предпосылок, я бы, наверное, не поверил колдуну, но сама ситуация с захватом крепости красноречиво говорила о верности этих доводов. Поэтому, нет смысла отрицать: у нас в лагере завёлся шпион.
Впервые услышав от Дика это ненавистное мною слово "шпион", коим так часто одаривал меня Аарон, я невольно нахмурилась. Дик что, тоже считает, что я к этому причастна?