Началось всё с того, что Тревис, до этого попросту замечавший моё присутствие, теперь не отходил от меня ни на шаг. Поскольку он был ещё молод (чего никак нельзя было сказать глядя на него) и неопытен, то его не взяли на штурм крепости, в связи с этим в его глазах я поднялась до невиданных высот, да и была почти единственной, кто ему отвечал. Неизвестно почему другие относились к нему несколько предвзято: мне он показался лишь чуточку настойчивым и чрезмерно словоохотливым, но на этом, по-моему, и заканчивались его недостатки.
В целом же Тревис был достаточно терпим, чего нельзя сказать об Аароне. Теперь мне и вовсе казалось, что они с Диком смотрят на меня как-то по-особенному, и это было неудивительно - нас связывала общая тайна. Интересно, догадывались ли они, что подозревают друг друга, или это и вовсе не приходило им в голову? Теперь, будучи посторонним наблюдателем, и обладая кое-какой информацией, я могла наблюдать за складывающейся ситуацией и видеть её под другим углом, в то же время делая определённые выводы.
Но вовсе не пристальные взгляды Аарона и Дика, и не назойливость Тревиса удручали меня, а отсутствие одного конкретного лица, видеть которое я так привыкла. Остальные же будто и вовсе не замечали отсутствие приятеля, казалось, что это было для них в порядке вещей. Я же, терзаемая сотней подозрений и опасений, не могла, тем не менее, спросить об этом напрямую. Не знаю чего при этом я боялась больше всего: вовсе не получить ответ или узнать что-то такое, чего бы не хотела услышать.
Однако, не в силах терпеть неизвестность, под конец ужина, когда все ушли, я подошла к Дику. У костра остался только он, а потому я уже не чувствовала себя так неловко, как прежде.
- Александр разве не придёт? - как бы между прочем спросила я.
- Он сказал, что не голоден, и отправился к конюшне. Вернее, к тому, что от неё осталось.
Продолжать фразу не было смысла: мы оба знали как дороги Александру были лошади, и как много сил и времени он в них вкладывал.
- Вот как, - отозвалась я, обдумывая слова Дика. - Ты не против, если я всё же принесу ему еду?
Если у Дика и была какие-то мысли на этот счёт, он их не озвучил. Наполнив плошку до краев - вручил её мне вместе с ложкой, и вернулся к своим делам.
Решившись, я отправилась к конюшне, внутренне готовясь к самому худшему.
Пепелище представляло собой жалкую картину. Теперь нельзя было с уверенностью сказать где и что находилось прежде. Я с трудом разгадывала очертания тех или иных вещей, стараясь воскресить в памяти картину прошлого. Александра я бы и вовсе упустила из виду, если бы вдруг он не закашлял. Тогда с изумлением я обнаружила, что он был совсем неподалеку - в перелеске, волею судьбы не тронутом всепоглощающим пламенем.
Приблизившись к орку, и стараясь при этом не уронить свою ношу, я обнаружила, что тот что-то усердно копает. Заметив моё присутствие, он лишь едва обернулся.
- Решил похоронить лошадей, - объяснил он, указывая на небольшие, присыпанные землёй ямки, на дне которых виднелись смутные очертания костей и плоти.
С болью в сердце наблюдая за этой картиной, я вдруг заметила всё то же множество ранок и ссадин на теле орка.
- Так ты не стал себя...
- Нет, - отрезал огр, продолжая упорно работать.
Это давалось ему с большим трудом, но он, тем не менее, не намеревался останавливаться ни на секунду. Заметив как сильно дрожат его руки, я поспешила на помощь.
- Ну уж нет, так дело не пойдет! Я - твой помощник, и сама займусь этим делом, - с этими словами я вырвала из рук огра лопату, а затем всучила ему чашу с едой.
- Что это? - спросил он, от неожиданности подчинившись.
- Твой ужин, - как ни в чём не бывало ответила я, продолжив работу огра.
Земля оказалась тяжелой, а потому очень скоро я выбилась из сил, но старалась не показывать виду.
- Почему ты не сделал это? - спросила я, пресекая споры, которые хотел было начать Александр.
- Я просто подумал, что ты, возможно, права. Мы, привыкшие умирать, и тот час же воскрешаться вновь, забыли, что для людей, не привыкших к подобному, это может показаться чем-то неправильным, или и вовсе... ужасным. К тому же, я никак не могу забыть слова того паренька. Если подумать, мы совсем перестали ценить свою жизнь, - покачав головой, он тяжело опустился на поваленное дерево.