— Мы сделали это, — прошептала я.
Он открыл глаза. Его грудь все еще сильно вздымалась, работая, чтобы вдохнуть больше воздуха. Через некоторое время, он повернулся на бок, лицом ко мне. Никогда не было мужчины лучше. В этом я уверена.
— Да. Ты в порядке? — спросил он.
— Да, — я пододвинулась ближе, в поисках тепла его тела. Он скользнул своей рукой по моей талии, притягивая меня. Давая мне знать, что я желанна. Наши лица на расстоянии ладони. — Это было намного лучше, чем в прошлый раз. Я думаю, что в итоге мне нравится секс.
— Ты понятия не имеешь, какое облегчение, слышать это от тебя.
— Ты переживал?
Он усмехнулся, двигаясь ближе.
— Не так, как ты. Я рад, что тебе это понравилось.
— Я люблю это. Ты мужчина с большим количеством талантов.
Его улыбка приобрела некую теплоту.
— Ты же не собираешься теперь становиться со мной нахальным? Все эти умышленные каламбуры.
— Я бы не решился. Я доверяю тебе удерживать меня приземленным, миссис Феррис.
— Миссис Феррис, — сказала я с большим удивлением. — Как тебе?
— Хм, — его пальцы гладили мое лицо.
Я поймала его голую руку.
— У тебя нет кольца.
— Нет. Мы должны это исправить.
— Да, должны.
Он улыбнулся.
— Хей, миссис Феррис.
— Хей, мистер Феррис.
Во мне не хватало места для всех чувств, которые он пробудил.
Даже близко.
Глава 11
Остаток дня мы провели внизу в студии звукозаписи с Тайлером и Малом. Когда Дэвид не играл, он притягивал меня к себе на колени. Когда он был занят гитарой, я слушала, внимая с благоговейным трепетом к его таланту. Он не пел, так что я осталась в неведении относительно текста песен. Но музыка была прекрасна в грубой рок-н-рольной манере исполнения. Мал, казалось, был доволен новым материалом, время от времени качая головой под музыку.
Тайлер управлял производящим впечатление пультом с кнопками и ручками регулировки.
— Сыграй этот лик снова, Дэйв, — мой муж кивнул, и его пальцы задвигались по всему грифу, создавая магию.
Пэм была занята, пока мы с Дэвидом были наверху, она начала распаковывать коллекцию коробок. Когда она собралась ранним вечером вернуться к работе, я пошла с ней. Добровольно или нет, было не справедливо, что она справлялась с работой самостоятельно. Плюс это понравилось моей внутренней потребности организовывать. Время от времени я пробиралась вниз, когда проходили часы, крала поцелуи, затем возвращалась назад, чтобы снова помогать Пэм. Дэвид и компания оставались погруженными в музыку. Они приходили в поисках еды или напитков, но немедленно возвращались в студию.
— Вот на что похоже, когда они записываются. Они теряют счет времени, зацикленные на музыке. Тайлер пропустил бесчисленное количество ужинов просто потому, что забыл, — сказала Пэм, распаковывая последнюю коробку. — Это их работа, но также это их первая любовь, — продолжила она, стирая пыль с миски в азиатском стиле. — Ты знаешь, что одна бывшая подружка околачивается поблизости, звонит им пьяная в любое время и просит, чтобы они приехали?
Я засмеялась.
— Как ты справляешься с тем, что никогда не находишься на первом месте?
— Тебе следует удерживать баланс. Музыка часть их, которую ты должна принять, дорогая. Была ли ты по-настоящему чем-то страстно увлечена?
— Нет, — ответила я со всей честностью, присматриваясь к струнному инструменту, подобных которому я никогда не видела. Он был с затейливым резным орнаментом, закручивающимся вокруг резонаторного отверстия. — Мне нравится колледж. Мне нравится быть бариста, это замечательная работа. Мне очень нравятся люди. Но я не могу готовить кофе всю оставшуюся жизнь.
— Ты вполне можешь готовить кофе всю оставшуюся жизнь, если это твой выбор, — сказала она. — Но иногда это занимает время, найти свое дело. Не надо торопиться. Я была рождена и воспитана фотографом.
— Это здорово.
Пэм улыбнулась, ее взгляд устремился вдаль.
— Так мы с Тайлером и встретились. Я на пару дней присоединилась к туру группы, в которой он в то время был. Кончилось тем, что я колесила с ними по Европе. Мы поженились в Венеции в конце тура, и с тех пор вместе.
— Чудесная история.
— Да, — вздохнула Пэм. — Это было чудесное время.
— Ты изучала фотографию?
— Нет, меня учил мой отец. Он работал на «National Geographic». Он дал мне в руки камеру в шесть лет, и я отказалась отдавать ее. На следующий день он принес мне старую подержанную камеру. Я повсюду носила ее с собой, куда бы ни пошла. Все, что я видела, было через видоискатель. Ну, ты понимаешь, я имею в виду... мир стал иметь смысл, когда я смотрела на него таким образом. Лучше, она сделала все красивым, особенным, — она достала несколько книг из коробки, поставив их на полки, встроенные в одну из стен. Мы уже успели наполовину заполнить их различными книгами и памятными подарками.
— Знаешь, за последние годы Дэвид встречался с множеством женщин. Но с тобой он другой. Не знаю... то, как смотрит на тебя, думаю, это восхитительно. Впервые за шесть лет он кого-то сюда привел.
— Почему дом так долго пустовал?
Улыбка Пэм погасла, и она старалась не смотреть мне в глаза.
— Он хотел, чтобы это было место, куда он может прийти домой, но потом все изменилось. Группа сильно на это повлияла. Полагаю, все усложнилось. Лучше всего это мог бы объяснить он.
— Верно, — сказала я, заинтригованная.
Пэм присела на корточки, осматривая комнату.
— Послушай. Мы провели здесь целый день. Думаю, мы заслужили перерыв.
— Согласна.
Почти половина коробок была открыта. Содержимое, которое мы не смогли придумать, куда поместить непосредственно в доме, было выстроено в линию вдоль стены. Привезли большой черный диван. Он идеально подходил дому и его владельцу. С различными коврами, картинами и инструментами, размещенными повсюду, место начало походить на дом. Интересно, одобрит ли Дэвид. Я легко могла представить нас проводящими здесь время, когда я не на учебе. Или, может быть, выходные мы будем проводить на гастролях. Наше будущее было прекрасным, изумительным, наполненным обещаниями.
Однако в данный момент я все еще не поговорила с Лорен. Это обстоятельство вызывало у меня громадное чувство вины. Как объяснить эту ситуацию не вовлекая и не признавая мои быстрорастущие чувства к Дэвиду.
— Ладно, пойдем, перехватим чего-нибудь вкусненького дальше по улице. В баре подают лучшие ребрышки, каких ты и не пробовала. Тайлер сходит по ним с ума, — сказала Пэм.
— Это отличная идея. Я дам ему знать, что мы уходим. Мне нужно переодеться? — на мне были черные джинсы, майка и пара конверсов. Это была единственная пара обуви, среди покупок Марты, у которой не было каблуков высотой в четыре дюйма. На этот раз я выглядела почти «по-рок-н-рольному». На Пэм были джинсы и белая рубашка, и также тяжелое бирюзовое ожерелье вокруг ее шеи. В теории это была повседневная одежда, но Пэм была эффектной женщиной.
— Ты хорошо выглядишь, — сказала она. — Не беспокойся. Очень непринужденно.
— Хорошо.
Из студии все еще доносились звуки музыки. Когда я спустилась туда, горел красный свет. Я увидела Тайлера в наушниках, который был занят за пультом. Со всеми недавними волнениями я забыла зарядить свой телефон, но у меня не было номера телефона Дэвида, так что в любом случае я не могла написать ему сообщение. Я не хотела прерывать их и, в конце концов, оставила записку на кухонном столе. Мы уходили ненадолго. Дэвид, вероятно, даже не заметит.
Бар был традиционной деревянной страной чудес с большим музыкальным автоматом и тремя бильярдными столами для пула. Когда мы вошли, люди из персонала крикнули Пэм «привет». На меня даже никто не глянул, какое облегчение. Место было переполнено. Так хорошо снова быть среди людей, просто частью толпы. Пэм перед выходом позвонила, но заказ еще был не готов. Видимо кухня была также загружена, как и бар. Мы захватили несколько напитков, и присели в ожидании. Это было хорошее место, очень расслабляющее. Там было много смеха, и из музыкального автомата гремела кантри-музыка. Мои пальцы постукивали в такт.