— Обещаю вести себя хорошо, — полковник вздохнул. В конце концов, места и вправду достаточно.
— Хорошо, доктор Александер. Садитесь. Но, в случае чего… вы понимаете?.. постарайтесь не путаться под ногами!..
— Вы в самом деле ожидаете… э-э… «горячего приема», как вы изволили выразиться?
— Я ничего не ожидаю сэр. Однако готовым нужно быть ко всему.
— Не беспокойтесь, — отвечал Александер. — Если кто-либо начнет стрелять, уж я постараюсь не подставлять голову.
В голосе его чувствовалась сардоническая нотка, подсказавшая полковнику, что его вышучивают. Служить предметом шуток Ллойду не нравилось, как не нравилось и поведение этого археолога, одновременно насмешливое и снисходительное. Ему почти хотелось, чтобы при посадке что-нибудь произошло, — просто для того, чтобы этот штатский индюк усвоил кое-какие манеры.
Хотя — все это уже чистая лирика и никак не достойно профессионала.
15:56 по времени гринвичского меридиана.
Марсианский орбитальный шаттл «Харпер’с Бизарр»;
сол 5621-й, 12:10 по местному времени.
Место у иллюминатора Дэвиду Александеру пришлось брать с бою.
Конечно, смотреть сквозь толстый прозрачный пластик было особо не на что, но все же он полагал, что заслужил возможность полюбоваться видом на Сидонию с воздуха. В конце концов, морским пехотинцам не зачем разглядывать район, в котором им предстоит нести охрану. Для них это — просто очередное назначение.
И, кроме того, ему очень хотелось увидеть Лик.
Александер усмехнулся. Видел бы его сейчас Хольст! Или этот идиот от бюрократии — Бахир из Министерства памятников Египта.
Некоторое время сквозь крохотный иллюминатор были видны лишь медленно проворачивавшиеся «лучи» несущих конструкций «Полякова» морские пехотинцы продолжали грузить на борт «Бизарра» свое снаряжение. Затем последовала короткая, резкая встряска, шаттл задним ходом отошел от корабля, и вскоре Александер, прижавший лицо к пластику и загородивший его ладонями от внутреннего освещения, увидел весь корабль целиком, вместе с еще двумя подошедшими шаттлами. Вот «Бизарр» миновал зону вращения несущих конструкций «Полякова», развернулся и резко прибавил ходу.
У Александера подвело живот. Его вдавило в жесткую спинку кресла — а ускорение все нарастало. Он, успевший привыкнуть к четырем десятым g на борту «Полякова», даже не понял, долго ли шаттл набирал скорость, а взглянуть на «манжету» в тот момент, когда включились двигатели, просто не догадался. Знал лишь, что перегрузка — неимоверная тяжесть, навалившаяся на грудь, сдавившая легкие, — была невыносима и все нарастала и нарастала, не обращая внимания на его самочувствие.
Наконец вновь наступила невесомость, но к этому времени он был слишком утомлен, чтобы заметить время или даже взглянуть в иллюминатор.
Тем часом ускорение вновь начало расти, и небо за крохотным иллюминатором замерцало.
Межпланетные корабли, наподобие «Полякова», двигались по околосолнечной орбите, пересекающей орбиты Земли и Марса. Расчетливое использование гравитационных колодцев планет и ионных двигателей позволяло достичь орбиты Марса в тот момент, когда в данной ее точке находилась и сама планета. Однако персонал и оборудование еще необходимо было переправить на ее поверхность, а вход в атмосферу требовал уйму топлива да еще сопровождался жестокой встряской при торможении. Одним словом, полет вышел долгим, изнурительным и крайне некомфортабельным.
Большую часть времени Александер провел, стараясь сдержать тошноту.
Через некоторое время, показавшееся доктору вечностью, его окликнул сидевший рядом морской пехотинец.
— Эй, э-э, сэр, вы там что-нибудь видите?
Лишь с большим трудом Александер осознал, что с ним говорит тот самый человек, которого он оттолкнул, чтобы занять место у иллюминатора. На серой мерцающей нагрудной пластине его бронекостюма значилась фамилия — Фулберт.
— Не так уж много, — ответил он.
Последовали еще несколько жестоких толчков — ядерные двигатели «Бизарра» заработали в полную силу. Теперь шаттл балансировал кормой вниз, и Александер словно бы лежал на спине с прижатыми к груди коленями.
— Вы ведь — новый главный археолог. Лик едете смотреть? — спросил Фулберт.
Александер покачал головой. Он, по вполне понятным причинам, почти не общался с военными во время перелета, и миссия его не афишировалась, но ведь невозможно прожить несколько месяцев в двух соседних консервных банках и совсем ничего не узнать о попутчиках.
— Я всего лишь сопровождаю новое оборудование для сонарной съемки, — поправил он морского пехотинца. — Американскую группу возглавляет доктор Грейвс, уже находящийся в Сидонии. Вот доктор Жубер действительно возглавит группу ООН по прибытии.
Лицо Фулберта под поднятым забралом шлема расплылось в широкой, понимающей улыбке.
— О, это бабец — так бабец ! Я так понимаю, всякая межнациональная хрень вам сработаться не помешала? — очевидно, скабрезные подробности их отношений интересовали Фулберта куда сильнее, чем международная обстановка.
— Она прекрасный археолог, — отвечал Александер, сохраняя и, ни к чему не обязывавший тон. — Полевые работы, проведенные ею на Юкатане…
— Хе! Я бы не отказался с ней в поле поработать… Там вы с ней и познакомились, на Юкатане?
Александер покачал головой.
— Я специализируюсь, то есть специализировался по Египту. — Он горько улыбнулся, обнаружив, что та трехлетней давности обида все еще жива в сердце. — В некотором смысле мы с нею, пожалуй, противники. Кое-кто из ооновских до сих пор не воспринимает меня и мои идеи всерьез.
Глаза морского пехотинца расширились:
— По Египту? То есть все эти пирамиды, Сфинкс и все такое?
— Совершенно верно.
— Значит, вы считаете, что есть какая-то связь? Между Сфинксом и Ликом? И потому — в черном списке у ооновских?
Александер поморщился. Любой из непосвященных обязательно в первую очередь задает этот вопрос. Не счесть, сколько раз уже пришлось отвечать на него.
— Сфинкс в Гизе и Сидонийский Лик не имеют друг с другом абсолютно ничего общего. Возраст Лика, насколько мы можем судить, около пятисот тысяч лет. Полмиллиона лет, понимаете? Я убежден, что Сфинкс гораздо старше, чем принято считать, и тем не менее не может даже сравниться с Ликом в возрасте! Теория, приписывающая возведение Сфинкса и Лика одной и той же культуре, — просто чушь! Еще большая, чем попытки связать египетские пирамиды с мексиканскими. Потому что этого не может быть никогда, понимаете?
— Во как. А я читал, что ООН пришлось аж войска посылать на разгон демонстраций и весь переполох был из-за идеи, будто бы Землю много тысяч лет назад колонизировали пришельцы. А Сфинкс и все такое — будто бы доказывает, что пришельцы вправду к нам прилетали. Только правительству ООН это не по нраву.
Александр вздохнул. Вот — живой пример того, как перемешаны в народном сознании крупицы фактов с грудами домыслов.
— Полмиллиона лет назад, — объяснил он, — Солнечную систему действительно навещали пришельцы из иных миров. И оставили свои следы в Сидонии, хотя — вы, наверное, удивитесь, но до сих пор существует довольно много ученых, утверждающих, что Лик и так называемые марсианские пирамиды — естественного происхождения. Природного…
— Да ну?
— Большинство, впрочем, полагает, что Лик, по крайней мере, был намеренно вырезан в скале, а рукотворность комплекса «Корабль-Крепость» вовсе не вызывает сомнений, несмотря на то, что за эти полмиллиона лет пыльные бури, ветры и прочие метеорологические явления оставили от него не так уж много. Однако это мнение еще может быть оспорено. В конце концов, наука для того и предназначена, чтобы подвергать гипотезы проверке.