Александер рассмеялся:
— Господи, надеюсь, что нет! Это — одна из наиболее глупых на данный момент теорий! Место человека в эволюционном древе Земли весьма твердо установлено. Вам известно, что ДНК человека отличается от ДНК шимпанзе менее чем на два процента?
— Нет, не знал.
— А это так. Хотя факт сей, конечно, не означает, что мы произошли от шимпанзе. Просто мы с ними — родственники по какому-нибудь общему прапрапрадеду. Вдобавок мы слишком уж хорошо приспособлены к земной экологии… начиная от употребляемой пищи и заканчивая симбиотическими отношениями с бактериями в наших кишечниках. Будь первые люди пришельцами из иного мира, они, скорее всего, не могли бы даже питаться местной пищей. Будь даже химизм их тела основан на сахарах и аминокислотах, всего один шанс из четырех — за то, что они были бы способны переварить земную растительную пищу. Изомеры…
— Изомеры? — Гарроуэй недоумевающе развел руками. — С чем это едят?
Разговор заметно оживил Александера, пробудив в нем энтузиазм. Похоже, он с успехом избавлялся от досады и раздражения, накопленных за время совещания.
— Некоторые молекулы имеют свои собственные «зеркальные» версии. То есть молекула — точно такая же, из тех же самых атомов, но — структурально реверсированная. Биохимики называют такие молекулы лево— и правосторонними. Вот, например, сахар — сахар мы употребляем правосторонний. Отсюда, кстати говоря, и термин «декстроза». Переварить же сахар левосторонний мы не способны. Он пройдет сквозь пищеварительный тракт без какой-либо пользы, потому что для нас эволюцией отведен правосторонний. Но в то же время аминокислоты, употребляемые нами, — левосторонние, и переварить правосторонние мы не в состоянии. А, насколько известно современной науке, зависимость всякой данной планетарной экологии от правосторонних или левосторонних изомеров — исключительно дело случая. Все равно, что бросить монету.
Гарроуэй кивнул:
— Поэтому вы и говорите, что найти правые сахара плюс левые аминокислоты на новой планете у нас — всего лишь один шанс из четырех.
— Верно. И это — только начало. Далее, существуют еще сложные белковые молекулы, которые…
— Стоп-стоп-стоп! — Гарроуэй поднял руки, словно сдаваясь в плен. — В химии я так и не продвинулся дальше школьного курса. И перед органикой — пас. Но общий смысл понятен. Люди могли пользоваться советами и подсказками инопланетян, но сами мы — никак не инопланетного происхождения.
— Совершенно справедливо, майор. Остается только надеяться, что нам удастся точно выяснить, какое именно отношение ко всему этому имели инопланетяне.
— Может быть, разгадка у нас под боком, — заметил Гарроуэй.
— Я уверен, майор. Мы только-только коснулись ее, — Александер указал пальцем в пол. — Ответы — здесь, у нас под ногами. И я собираюсь отыскать их.
Решительность и непреклонность в его тоне впечатлили Гарроуэя.
— Да, доктор. Думаю, у вас получится.
— А Мирен Жубер и вся треклятая ООН со всеми своими бюрократами могут катиться к черту!
Из зала они вышли вместе.
10:39 по времени гринвичского меридиана.
Коммуникационный центр;
база «Сидония-1», Марс;
22:53 по марсианскому солнечному времени.
Коммуникационный центр «Сидонии-1» располагался в отгороженной переборками части ГОУ. Любоваться здесь было особенно не чем — компьютеры, обеспечивающие связь между компьютерами в скафандрах или в кабинах марсоходов, главный сервер с аплинком на ареостационарный спутник связи и еще один, обеспечивавший, опять-таки через спутник, постоянно открытый канал связи с «Марсом-1». В течение дня, когда на поверхности работали исследовательские группы, коммуникационный центр был местом весьма оживленным, но ночью, когда температура снаружи падала до минус ста двадцати по Цельсию, наружу никто не выходил. Ночью связь поддерживалась, согласно вахтенному расписанию, силами персонала НАСА и морских пехотинцев.
В этот вечер вахту нес морской пехотинец, но это не смутило доктора Жубер. Она улыбнулась молодому человеку, подавшему ей распечатку со словами:
— Вот это вам, мэм.
— Благодарю вас, капрал.
Она вошла в помещение центра управления, где находились, занятые беседой или работой, еще трое-четверо человек и полковник Бержерак, ожидавший ее у двери. Жубер передала ему распечатку.
— Полковник, похоже, мы получили ответ.
Бержерак взглянул на поданный лист, и густые брови его слегка приподнялись. На бумаге было напечатано лишь. "АЛЬФА ОДОБРЯЮ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ".
— Быстро, — отметил он. — Чуть ли не опередили свет.
Земля и Марс в данный момент находились на расстоянии пяти световых минут друг от друга. Шифрованный запрос был отправлен вместе с обычной исходящей почтой в 21:36 и достиг Земли в 21:41. Чтобы принять решение и передать его на Марс едва ли не менее чем за час, Валле и прочие должны были ждать вестей прямо в коммуникационном центре в Женеве.
— Завтрашнее время сол, — сказала она. — К тому моменту наши в Кандоре успеют подготовиться.
Бержерак кивнул:
— Определенно, без путающейся под ногами морской пехоты здесь будет лучше.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Экспедиция на Марс/Обеспечение связи: Жизненно важной для безопасности, эффективности и производительности экспедиции была надежность коммуникаций, в силу чего к целям и задачам экспедиции был адаптирован Spacenet. Основанный в 2024 году как продолжение уже имевшегося Internet, Spacenet обеспечивал передачу данных как в широком, так и в узком диапазонах, включая взаимодействие в графическом и видео— режимах через WorldWideWeb. Среди главных земных узлов — системы искусственного интеллекта космопортов Кеннеди и Вандерберга, а также — космических центров Маршал, Джонсон и Гринбелт. Космические сетевые узлы — системы искусственного интеллекта всех укомплектованных персоналом космических станций с главным узлом на МКС, а также узлом FraMauro на Луне. Вся связь с Марсом в данный момент идет через спутник связи PV-10K на ареостационарной орбите. Дублирующую линию (в данный момент — неактивна) обеспечивает устаревшая система MSC-1, расположенная на одном из спутников Марса, Фобосе.
Выдержка из Всемирной Сетевой Энциклопедии;
vrtp://earthnet.public.dataccess
Воскресенье, 27 мая,
11:59 по времени гринвичского меридиана.
База «Сидония-1», Марс;
сол 5636-й, время сол + 13 минут по марсианскому солнечному времени.
Было немного за полночь; наступило так называемое «время сол», те самые лишние сорок одна минута с секундами, добавлявшиеся к каждым суткам для того, чтобы согласовать земную систему отсчета времени с более долгим периодом обращения Марса. Гарроуэй замышлял отправиться на боковую пораньше, однако нервы его были взвинчены до предела, и он никак не мог заснуть. День выдался напряженный. Большая часть его прошла в долгой диагностике скафандров, в которые были облачены Александер, Кеттеринг, Поль, Дружинова и Вандемеер в момент своего вчерашнего открытия. Для всех пяти скафандров была назначена внеочередная проверка. Выход на двенадцатый участок был полностью запрещен — до окончания всестороннего дистанционного обследования участка, поскольку не исключена была вероятность (пусть и ничтожно малая) влияния на скафандры со стороны окружающей среды. Впрочем, Гарроуэй не нашел в скафандрах ни малейших неисправностей.
Александер был в ярости, он не сомневался, что Жубер или кто-либо из ее подчиненных сфальсифицирует результаты, дабы воспрепятствовать продолжению работ в Крепости.
Вероятность раскола в экспедиции по причине интернациональных трений или даже саботажа со стороны ООН представляла собою серьезную опасность. Рост психологического напряжения внутри любой группы враждебно настроенных друг к другу людей, собранных вместе вдали от всего остального человечества, уже не однажды приводил к катастрофе.