— Ладно, ладно, — твердил он. — Не плачь, Натали. Не плачь. Незачем плакать.
Незачем плакать? Если бы ты только знал, Стюарт.
Она вдруг прильнула к нему — не потому, что ей захотелось, а чтобы не упасть в обморок; ей понадобилась опора, неважно какая, мраморный столб или Стюарт Бенджамин…
Она неожиданно осознала в тот миг, как ей расквитаться со Стюартом. Никакой надежды на её внешность. Её уродство умиротворяло его. Два сапога пара! В беде с кем только ни поведёшься.
— Стюарт, теперь я тебе нужна? Раз и навсегда? Я твой костыль. Что бы ты делал без меня, Стюарт? Ничего. Сгинул бы. Вот теперь-то я тебе нужна! Забавно. Куда же я подевала свой пистолет?
За ужином они сидели у длинного стола. Он на одном конце, она на противоположном. Над ними хрустальные люстры, между ними хрустальные канделябры. Длинный стол разделял их, как долгие годы.
Трапеза была безмолвной. То, что он хотел сказать, он, очевидно, не мог облечь в слова. А её скомканная ярость была так велика, что она не могла есть. Может, она хотела обрушиться на него с гневными речами, а может, нет. Может…
Но по мере того, как ужин продолжался, и ложки тихо описывали в воздухе дуги, одни блюда сменялись другими, её мелкая нервная дрожь несколько улеглась. Её челюсти разжались, пальцы размялись, и в мягком освещении комнаты её вдруг охватил ужас.
Ибо в комнате находилось ещё нечто.
Натали неожиданно сказала:
— Стюарт, ты веришь в привидения?
Он поднял своё постаревшее, утомлённое лицо на том краю мира, сотворённого из красного дерева.
— Иногда.
Она оглянулась и приложила руку к горлу.
— Что такое привидение, Стюарт? То, что умерло, или то, что нам кажется умершим? Нечто такое, что, как тебе казалось, ты уложил в гроб на вечные времена. Стюарт, здесь есть нечто вроде ходячего мертвеца или фантома.
— Я верю тебе, — сказал он.
Это совсем на него не похоже. Десять лет назад он бы громогласно расхохотался, смачно поглощая еду и хлопая себя по колену.
— Я думал, что навечно схоронил этого призрака. Ты знаешь, как он зовётся?
Ах, если бы я сохранила свой моложавый вид… чтобы его раздавить и унизить, а теперь мой доморощенный замысел только тешит его растревоженные мысли…
Вошёл призрак прежней Натали, чтобы найти, обрести её и снова обосноваться в своей смертной оболочке…
И тьма заполнила все пустоты, оживила плоть и придала голосам влюблённость… сделав их снова молодыми…
Оружие нетерпимо ко всему живому. Пистолет имеет круглый ствол, разинутую пасть и всегда готов кричать. Крик не принёс облегчения. А только бесстрастную констатацию выстрела, пороха и дыма.
Натали лежала на полу, не ведая о беготне, дрожащих руках и обращённых к ней словах:
— Натали — ты мне нужна!
Стюарт лежал поперёк неё и рыдал. Они лежали крест-накрест в верхней комнате в летних сумерках, словно «Х», составленный из человеческих тел. Икс — неизвестная величина трагического уравнения.
Шли часы, Стюарт лежал рядом с ней, беззвучно сотрясаясь. Единственное, что могло изменить лицо Натали, — это смерть.
Окоченение медленно стягивало расслабленные мышцы, и её лицо украсилось самой жуткой бескровной усмешкой, какая только бывала у неё при жизни…