Полу пальто Сэма отбросило порывом ветра.
— Мне не нравится ваша теория.
— На вашем месте она мне тоже не понравилась бы. Третья сестра предпочла покончить с собой, чем смириться с уходом любимого. Ее круг был разорван, и она осталась одна.
— Проклятие, я знаю эту историю.
— Дослушайте до конца. Даже тогда она защитила остров, своих потомков и потомков своих сестер. Защитила как могла, отдав все, что у нее осталось. Но не смогла — или не захотела — защитить себя. Не смогла или не захотела жить без любви своего единственного мужчины. Это была ее слабость и ее ошибка. Все было ясно. Логично. И мучительно.
— А Майя прекрасно жила без меня.
— С одной стороны, — согласился Мак. — А с другой… Лично я убежден, что она никогда не пересматривала свои чувства, никогда не прощала и не принимала вас. Так или иначе, но ей придется это сделать, причем от всего сердца. Если Майя этого не сделает, то будет уязвима, а когда защитные чары ослабеют, она проиграет.
— А если я буду держаться в стороне?
— Логика подсказывает, что вы не должны держаться в стороне. Во всяком случае, присутствие на острове еще одной магии никому не повредит.
Сэм не думал, что это возможно. Но беседа с Маком зародила в нем сомнения. Возвращаясь на остров, он знал, что от него требуется и что ему необходимо сделать.
Он снова победит Майю, а как только их прежние отношения восстановятся, проклятие будет снято. Конец истории.
«Конец истории», — думал Логан, идя по берегу к гроту. Дальше ему заглядывать не хотелось. Он желал Майю, хотел воссоединиться с ней, а все остальное было неважно.
Ему никогда не приходило в голову, что ответом может быть нежелание Майи любить его.
Он посмотрел на вход в пещеру. Может быть, пора изучить эту возможность и посмотреть в лицо своим призракам? Сэм сделал несколько шагов, и его сердце забилось чаще. Он остановился, дождался, когда пульс успокоится, и нырнул в тень.
Через мгновение пещера наполнилась звуками. Их голосами. Ее смехом. Любовными вздохами.
И плачем.
Она приходила сюда плакать по нему. Понимание и ощущение этого заставило его испытать острое чувство вины.
Он велел звукам умолкнуть, а потом долго стоял в тишине, слыша только шум прибоя, накатывающего на берег.
В детстве эта пещера была пещерой Аладдина, бандитским притоном и всем, во что ее превращали они с Заком и их друзья.
Но детство кончилось… хотя, может быть, и не совсем. А тут была Майя.
Он на ватных ногах подошел к дальней стене, опустился на колени и увидел слова, которые вырезал для нее. Она не выжгла их. Вплоть до этого момента, когда кулак, сжимавший его душу, наконец разжался, Сэм боялся, что она это сделала. Она могла. И если бы она это сделала, ее сердце было бы для него потеряно.
Потеряно навеки.
Он протянул руку, и слова наполнились светом, сочившимся из них, как золотые слезы. В этом свете ощущалось все, что чувствовал мальчик, вырезавший их с помощью магии и безграничной веры.
Сэма поразило, что в этом мальчике была сила, от которой теперь кружилась голова у взрослого мужчины. Он тосковал по этой силе.
Сила еще жила в этой надписи. Почему, если сама надпись давно ничего не значит? Неужели прошлое воскресили только его воля и его желание?
Здесь они любили друг друга, причем так сильно, что если бы настал конец мира, они бы этого не заметили. Они объединили свои души, тела и магию.
Теперь он видел Майю, раскачивавшуюся над ним. Ее волосы были огненными, а кожа — золотой. Ее руки были подняты вверх, словно во время молитвы.
Прижимавшуюся к нему во сне со счастливой улыбкой на губах.
Сидевшую рядом и что-то рассказывавшую. Ее лицо горело от возбуждения. Было юным и полным надежд.
Неужели судьба велит ему отпустить ее, так и не вернув? Получить прощение, а потом забвение?
Эта мысль пронзила его насквозь. Сэм с трудом поднялся на ноги, не в силах справиться с грузом воспоминаний, повернулся к ним спиной и вышел из пещеры.
На солнечный свет, горевший, как огонь. Туда, где стояла она, повернувшись спиной к морю.
5
На мгновение он ослеп. К старым воспоминаниям и старому желанию добавились новые. Время оставило свой отпечаток на них обоих. Она больше не была игривой девочкой, с разбега нырявшей в воду. Эта женщина, холодно и безучастно следившая за ним, обладала лоском и опытом, которых в юности у нее не было.
Ветер трепал ее волосы, завивавшиеся яростными спиралями. По крайней мере, хоть это осталось прежним.
Пока Сэм шел к ней, Майя сохраняла спокойствие, но в ее взгляде не было и намека на тепло.
— Мне было интересно, когда ты придешь сюда. — Ее голос был таким же безучастным, как и взгляд. — Не была уверена, что тебе хватит смелости.
Очень трудно говорить разумно, когда в душе еще горят чувства, вызванные посещением пещеры.
— Ты часто приезжаешь сюда?
— С какой стати? Когда мне хочется посмотреть на океан, я стою на своих скалах. Если мне хочется прогуляться по берегу, то до него рукой подать от моего магазина. Ради чего мне совершать такую поездку?
— Но сейчас ты здесь.
— Неудовлетворенное любопытство. — Майя склонила голову набок, и темно-синие камни в ее ушах блеснули. — А ты удовлетворил свое?
— Я чувствовал там тебя. Чувствовал нас.
Когда ее губы слегка изогнулись, Сэм удивился.
— Секс обладает сильной энергией, когда им занимаются правильно. Тут у нас проблем не было. Что касается меня, то женщина всегда сохраняет сентиментальные впечатления о своем первом опыте с мужчиной. Я вспоминаю об этом с удовольствием. Даже если со временем начала жалеть о выборе партнера.
— Я не хотел… — Он осекся.
— Причинить мне боль? — спокойно закончила она. — Лжец.
— Ты права. Полностью. — Что ж, если ему действительно суждено потерять ее, то, по крайней мере, он может быть честным. — Я действительно хотел причинить тебе боль. И, кажется, изрядно преуспел в этом.
— Ты все же сумел удивить меня. — Майя отвернулась, потому что не могла видеть Сэма, стоявшего спиной к темному входу в пещеру, которая когда-то принадлежала им.
И ощущать эхо собственной бесконечной, всепоглощающей любви.
— Чистая правда. Впервые за все эти годы. — Майе с трудом давались слова.
— Решения, которые принимаешь в двадцать лет, вовсе не означают, что потом никогда о них не пожалеешь.
— Мне не нужны твои сожаления.
— А что тебе нужно, скажи мне, в конце концов?
Она следила за бесконечным флиртом воды и суши. Слышала досаду в его голосе, понимая, что Сэм находится на грани бешенства. И радовалась этому. Чем хуже будет у него на душе, тем легче ей будет держать себя в руках.
— Что ж, правда за правду, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты заплатил за мои страдания своими, а потом вернулся в Нью-Йорк, в ад или куда угодно, только подальше отсюда.
Майя посмотрела на него через плечо с улыбкой, холодной как лед.
— По-моему, не такая уж большая просьба.
— Я собираюсь остаться на Трех Сестрах.
Она снова повернулась к нему. Сэм выглядел очень романтично. Смуглый, мрачный, разгневанный и в разладе с самим собой. Майя дала себе волю и нанесла ему еще один удар.
— Для чего? Чтобы руководить гостиницей? Твой отец успешно делал это, годами не появляясь на острове.
— Я — не мой отец.
Негодование, прозвучавшее в его голосе, вызвало в ней новые воспоминания. «Он всегда стремился найти самого себя, — подумала Майя. — Вел постоянную внутреннюю борьбу с Сэмюэлом Логаном». Она пожала плечами.
— Как бы там ни было, я думаю, тебе скоро надоест островная жизнь, и ты сбежишь отсюда. Так же, как делал это раньше. Ты называл остров «мышеловкой», помнишь? Ты всегда чувствовал себя здесь в ловушке. Так что нужно всего-навсего подождать.