Хорошо, что через силу я всё же шёл по тёмному коридору, слыша только стук сердца и едва различимые звуки сна из комнаты моих родителей. Свет в ванной ударил мне острым лучом по глазам так, что пришлось зажмуриться. В голове пролетела мысль: как часто я приходил сюда именно тогда, когда меня одолевали разнообразные эмоции и слова в голове. Было что-то в этом особенное — смотреть на своё отражение, такое потерянное, запутавшееся. Словно я разгадывал ребус без ответа, но реальность и была такова — никто вокруг не может подсказать решение. Все мы оказались в одной и той же ситуации, из которой выход могли найти или вместе, или никак. Никто не знал ответов, а если и знал, то тщательно скрывал, а из этого вытекал следующий вопрос — зачем?
Голова раскалывалась. Сложно, невыносимо сложно. Не лучше ли оставить эти мысли на «лучшие» времена? Взгляд глаз, смотревших на меня с той стороны, настойчиво сообщал: да. Сделав глубокий вдох и посмотрев ещё раз на своё немного сонное лицо, я открыл кран, чтобы холодная вода помогла мне окончательно проснуться и отвлечься от назойливых мыслей. Только, помимо этого, стояла задача и сделать это всё настолько бесшумно, чтобы ненароком не разбудить родителей. Но стоило признать, что мне пока вполне везло, и из спальни по-прежнему доносилось равномерное дыхание. Так и должно было быть. Всего лишь минут пять-семь мне было достаточно для того, чтобы собрать немного вещей. Что-то тихо подсказывало мне о том, что Вестер в двенадцать ночи решил не просто поговорить, поэтому я схватил свой старый рюкзак, часто использовавшийся для прогулки по городу. В нём поместились мой телефон и немного наличных. Вторые мне пригодились тогда, когда стоило мне выйти из дома.
На улице царила относительная тишина, если не считать стрекотания сверчков в траве и редких смешков какой-то шатавшейся компании, бродившей в десяти шагах от меня. К счастью, была тут и пара отчаянных таксистов, мечтавшая подзаработать.
«Простите, ребята, но мне нужна машина» — пронеслось в моей голове, когда я проходил мимо подвыпивших парней и девушек. Они уже прощались, и оттого мне было так важно поторопиться, прежде чем мне пришлось бы идти к Вестеру пешком. Уже сев в автомобиль и продиктовав адрес, я забарабанил пальцами по сиденью — всё потому, что водитель не трогал машину. Кривой походкой, ещё и на высоких каблуках, к нам подходила весёлая девушка, хотя нетрудно было догадаться, что же именно её так веселило. Под руку её держал плотный парень, под кожей которого поигрывали мышцы. Ему не составило труда чуть ли не донести свою спутницу до такси, одним рывком открыть дверь и усадить её внутрь. Он выглядел более трезвым и сумел без единой запинки назвать адрес, быстро попрощаться с девушкой, и закрыть дверцу автомобиля. Только когда он сделал это, водитель, наконец, тронул машину с места, со свистом заворачивая на дорогу. От такой неожиданности подвыпившая девушка, до сих пор не пристёгнутая, подпрыгнула на месте и без всяких прелюдий упала головой ко мне на колени.
— Чёрт, — выругался я, надеясь, что она этого не услышит. У неё был довольно затуманенный взгляд серых глаз, который было сложно рассмотреть за накладными ресницами.
— Ой, — вырвалось у неё, и после этого она засмеялась, заполнив весь салоном своим вибрирующим смехом. Она попыталась подняться, а я поспешил ей помочь, подхватив за плечи. Кто знал — вдруг её в любой момент могло вырвать, а только пакета у меня с собой, увы, не было. — Можно оправдаться тем, что я просто так флиртую? — девушка прекратила смеяться, откинувшись на спинку сиденья и решив изучить меня. Её взгляд скользнул сверху вниз, а потом и в обратном направлении. Смотрела она словно из-за оболочки тумана, а когда улыбалась, у неё поднимался только один уголок губ. Кажется, это был признак замкнутости человека, как однажды рассказал мне местный учебник по имени Клео.
— У всех свои методы, — ответил я, тоже коротко оглядев её. На секунду мне закралась в голову мысль, что она явно что-то напутала, когда захотела выпить в сомнительной компании ночью. Эта девушка в моём представлении никак не вязалась с полночными походами, пьяным смехом и алкоголём в целом — девушкас короткими светлыми волосами и маленьким, чуть ли не детским лицом. Сколько ей было? Шестнадцать, семнадцать? Как бы она ни пыталась скрыть свой возраст за этими ресницами, ярко-красной помадой и густо подведёнными бровями, высокими каблуками и платьем, сжимавшим всё её тело. Может, произошло всё по ошибке?
— Меня зовут Бренда Бартон, — девушка протянула мне пухлую и болезненно-жёлтую в фонарном свете с улицы руку. Я бодро пожал её, представившись:
— Флеминг Рид.
— О! Погоди! Не тот Флеминг Рид, что на второй год остался? — она опять пьяно рассмеялась.
Вероятнее всего, мои уши густо покрылись краской, но как хорошо, что в салоне было не так уж и светло.
— Кхм, это я, — ответил я, отведя взгляд от маленького лица в сторону окна, а сам принялся думать, как же она узнала. В который раз стоило поинтересоваться: неужели наш город настолько мал?
— Ты, возможно, думаешь, откуда я это знаю? — продолжала Бренда более уверенным и не таким неустойчивым, как прежде, голосом.
— Мне всё равно, — я взглянул на неё с улыбкой.
«Да нет, какого чёрта кто-то об этом, кроме нашего класса, знает?» — пролетали в мыслях подобные слова.
— Я так не думаю, — она громко усмехнулась. — Я училась в той же школе, что и ты, но в этом году перешла. Заключительный год, и родители хотят, чтобы я ходила в специализированное учебное заведение, а не обычную школу, — на последних словах она театрально закатила глаза и понизила свой высокий голос, едва не хрипнув на одном из слогов. — И я на «Портреты» вместе с тобой хожу, а то думаю я, почему же твоё лицо мне знакомо, — Бренда сощурилась, не спуская с меня глаз.
— Тебе относительно повезло. Мне вот не разрешили перейти, — ни с того, ни с сего разоткровенничался я. — Так, тебе уже выходить? — сменил я тему, когда понял, что автомобиль начал тормозить возле линии невысоких домиков. На самом деле, мне не особо-то хотелось сегодня разговаривать с незнакомками, ведь мне пока вполне хватало событий в жизни.
— Как жаль, — искренне расстроилась девушка, шумно выдохнув. Я только сейчас заметил, что она чуть дрожала, и во мне что-то упало от мысли, что ей могло быть холодно всё это время. На её плечах ничего не было, сама она была в тонком блестящем платье, а я-то оделся и в рубашку, и в довольно тёплые джинсы, и в куртку, чтобы никакая осенняя непогода не встала на моём пути.
Водитель уже обращался к девушке с просьбой передать деньги, а я только тогда проснулся от мыслей и отвлёкся от разглядывания Бренды. Она взмахнула короткими волосами и испуганно, протрезвев, уставилась на таксиста. Ни слова не говорила.
— Я заплачу! — воскликнул я, нарушая молчание и обращаясь к водителю. Перед тем как Бренда покинула салон автомобиля, она прошептала мне быстрое «спасибо» и так же неожиданно, как и появилась рядом со мной на сиденьях, исчезла за ближайшим поворотом. Случай с деньгами, похоже, её немного растряс, и потому, пока она не ушла, я видел, что её походка стала чуть увереннее, но при этом Бренда шла, обхватив себя руками за плечи и изредка спотыкаясь на каблуках.
***
Когда я уже подходил к дому Вестера, я принял решение не рассказывать ему о моём неожиданном знакомстве и странной девушке. Если поначалу мне казалось вполне возможным поделиться этим, то чем сильнее я приближался к двери, тем больше пресекал эту мысль. Спустя время мне казалось это не таким уж и важным, да и я сомневался, что мы могли с ней ещё когда-либо встретиться, поэтому во всём этом не было никакого смысла. Решимость по поводу этой идеи возрастала ещё и по той причине, что я слышал, пусть и глухо, голоса, доносившиеся из дома Цукерманов. Значит, Вестер позвал не меня одного, и что-то намечалось.
Переминаясь с ноги на ноги, я стоял возле двери, уже постучав, и продолжал слушать стрекотание сверчков в траве, доносившееся отовсюду, чуть ли не из моей головы. Свет полной луны падал на асфальт, а ещё в этой части города было так мало фонарей, что я мог видеть россыпь звёзд на тёмном полотне. Только отворив дверь, Вестер, чересчур громко для ночного времени суток, поприветствовал меня и едва не затолкал в дом, не дав более возможности поглядеть на улицу. Я терпеть не мог его излишней холеричности, проявлявшейся в этих скоростных и непредсказуемых движениях. Я только и успел тяжёло выдохнуть, расправив складки на куртке, как тихий голос позади меня произнёс: