У моего друга был план, рассчитанный на долгие годы, и он попросил меня помочь. Нельзя было допустить, чтобы он попался, пока не завершит свою миссию. Бог открыл Хуану, что он должен отомстить не только за собственные страдания. Моему другу требовалось, чтобы я стал им в ваших глазах. Я согласился.
— Сэр, — спросил Алан, — вы знаете, где найти Хуана?
Он кивнул:
— Конечно. Только вам не скажу.
— Почему? — спросил Алан — Поймите, Густаво, не Божью волю он выполнял. Хуан убивал невинных людей. Он разрушил жизнь маленькой девочки. «Не убий», Густаво, так говорит Божья заповедь. А вы убивали ради него. Невинные юноши погибли тогда в здании ФБР, хорошие парни, которые никогда не обижали детей и не превышали полномочий.
Гримаса боли исказила лицо Кабреры.
— Я знаю… да, я это сделал. И я буду молиться Богу о прощении. Но вы должны понять, вы должны! Хуан спас меня! Я не могу его предать. Не могу. Я помогал не теперешнему Хуану — я старался ради светлого маленького ангела.
Слова Кабреры могли бы показаться высокопарными, если бы не его искренность — она вызывала тягостные чувства.
Алан подступал к нему вновь и вновь, заставлял Кабреру потеть и подергивать щекой, однако наталкивался на стену.
Кабрера был спасен от судьбы, которая, пожалуй, гораздо хуже смерти. Хуан помог ему избежать не только тюремного заключения, но и отчаяния. Жизнь Кабреры была отчасти разрушена злом, которое ему причинили, но вера по-прежнему обещала спасение. Эту веру открыл для него Хуан.
Что касается самого Хуана… Его история до сих пор не укладывается у меня в голове. А самое ужасное, самое отвратительное в том, что мы сами породили это чудовище. Продажные полицейский с фэбээровцем погубили кроткого мальчика, непоколебимого в своей вере. Хуан был повергнут не без помощи людей, которым открылся.
Размышляя о самом возвышенном и самом низменном в природе человека, я не заметила, как Кабрера зашевелился.
— Мне позволено сделать лишь одно доброе дело, — промолвил он.
— Какое?
— В моем кабинете, — сказал он, кивнув в левое крыло дома, — в компьютере, координаты места, где держат девушек, Джессику и Терезу. Они живы. — Он вздохнул, еще печальнее на этот раз. — Ангел поселил их в аду. Им очень тяжело.
— Где? — переспросила я Алана.
— В Северной Дакоте, в старой ракетной шахте. На десяти квадратных футах под землей, в самом безлюдном месте. За последние годы правительство освободило много шахт и подземных баз. Они выкуплены — в основном компаниями, занимающимися недвижимостью, и перепроданы частным лицам.
— И это законно? — спросила я, потрясенная услышанным.
Алан пожал плечами:
— Конечно.
Как и обещал Кабрера, мы нашли в его компьютере координаты места, где Незнакомец прятал Терезу и Джессику, а также фотографии, на которых, как я полагала, были запечатлены сами девушки. Нагие, осунувшиеся и несчастные. Но живые.
— Свяжись с местным отделением полиции. Надо освободить девочек и привезти их сюда. Уже выяснили, как войти в шахту?
— Там установлен электронный замок с кодом из тридцати цифр. Я позабочусь о том, чтобы в полиции его получили, — сказал Алан, уходя.
С улицы доносился рокот вертолета телевизионщиков. Пока пронюхали только они; единственная польза от местонахождения дома и от высокой стены. До прибытия местных полицейских Брэди поставил своих офицеров охранять въезд. «Никого не впускать, и точка». Бун и еще один спецназовец сидели в автомобиле судебного следователя — они сопровождали «тело» Кабреры, якобы в морг. На самом деле ни в какой морг его, конечно, везти не собирались. Предполагалось, что Кабреру будут держать под охраной в одном из конспиративных домов.
Я огляделась. «Он приехал сюда, но он здесь не жил». Вынула телефон, нажала на кнопку ускоренной связи.
— Что? — спросил Джеймс, как обычно, без предисловия.
— Где ты сейчас?
— Уезжаю. Эти идиоты хотят, чтобы я остался! Я еду домой.
— Некрасиво, Джеймс. Эти «идиоты», как ты их называешь, оказали тебе медицинскую помощь.
— Допустим. Но зачем меня здесь держать?
«Ну и Бог с ним».
— Мне нужно с тобой кое-что обсудить.