Соне повезло: некоторые гости уже стали покидать особняк, и ворота были открыты. Лауэлла с родителями и сестрами как раз прощались с хозяевами, когда Соня проскользнула на улицу. «Вроде бы обошлось», — подумала девушка и зашагала по дороге. Уже сегодня вечером она будет далеко отсюда. Ей осталось только обменять эту странную картину на деньги, и все …
…Какое-то внутреннее чутье подсказало Соне, что она в опасности. Вначале она почувствовала, и только потом услышала топот ног, и увидела мужчин, устремившихся за ней в погоню. Впереди бежал Аржун. За ним неслись его пьяные дружки. Спрятаться было негде, и Соня, подхватив свою пышную юбку, побежала.
Соня, вообще-то, хорошо бегала, но сейчас ей ужасно мешало пышное платье и узкие туфли, которые некогда было снять. Девушка бежала, не разбирая дороги. Преследователи немного отстали, но Соня знала, что это ненадолго, а сил у нее уже почти не осталось.
Поворот… И внезапно в конце улицы она увидела маленький домик, в окне которого горел свет — единственный в ночном городе, уже отошедшем ко сну. Собрав последние силы, она направилась туда.
Соня постучала и, не получив ответа, рванула дверь на себя. Дверь распахнулась, и девушка вошла внутрь.
— Ты кто? — На Соню с удивлением смотрел красивый молодой юноша.
— Не важно! — отрезала Соня. — За мной гонятся, и ты должен меня спрятать! Я потом все объясню. Спрячь меня, скорее!
И тут Соня поняла всю нелепость своей просьбы. В комнате было абсолютно негде спрятаться. В ней не было дверей в другие помещения и отсутствовала всякая мебель — только картины. Зато картины находились всюду. Висели на стенах и валялись на полу. Теперь была Сонина очередь удивляться.
— Раздевайся! — вдруг резко велел юноша.
— Что ты себе позволяешь?! — воскликнула Соня. — Между прочим, я могу за себя постоять. — Она сжала кулаки.
— Некогда препираться. Смотри! — Юноша указал на окно, и Соня увидела, что Аржун с компанией уже направляется к этому домику.
— Разденься, встань туда и займи позу, как на этом этюде… — Когда Соня вошла, молодой человек как раз писал фигуру обнаженной женщины.
Соню не надо было просить дважды. Она стянула с себя платье и забралась на возвышение, специально устроенное для натурщиц.
— Возьми, спрячь лицо и волосы, — художник протянул Соне кусок ткани, а потом спрятал среди холстов Сонину одежду.
Только он взялся за кисть, как дверь распахнулась, и в комнату ввалилось четверо мужчин.
— Мы ищем рыжеволосую женщину Она свернула на эту улицу!..
— Убирайтесь отсюда! Не видите, я работаю! Вы смутите мою натурщицу.
— Хороша! — причмокнул языком Аржун. Он посмотрел через плечо художника на набросок его картины, потом подошел к Соне и погладил ее по ноге. — Настоящая лучше! — Мужчины заржали.
— Как ты смеешь?!
— Ладно, не кипятись! А что у тебя тут? — Аржун шагнул по направлению к холстам, но обо что-то споткнулся и упал прямо на баночки с краской. Когда друзья помогли ему подняться, он был весь в разноцветных пятнах.
— Ладно, Аржун, пошли отсюда. Рыжая где-то здесь, Она не могла далеко уйти!
Аржун махнул рукой и, хлопнув дверью, отправился за приятелями.
— Спасибо! — Соня сняла покрывало с головы, завернулась в него, и спрыгнула с постамента — Я твоя должница. Отвернись, я хочу одеться.
— Можно тебя попросить?..
— Конечно.
— Не одевайся. — Юноша смотрел на Соню глазами, полными восхищения.
— И ты туда же. Я ненавижу мужчин! Сейчас же отдай мою одежду, или ты пожалеешь!
— Ты не поняла. Я до тебя не дотронусь. Просто хочу, чтобы ты позировала мне. Понимаешь, ты именно та девушка, которую я ищу всю жизнь. У тебя удивительные золотые волосы, такие лучезарные глаза, и удивительная кожа. Я уверен, что на этот раз у меня получится… Я прямо вижу свою картину. Взойди, пожалуйста, обратно на возвышение, умоляю!.. — от волнения, голос у юноши дрожал.
— Ну, хорошо, если это для тебя так важно, — Соня пожала плечами и забралась на прежнее место.
— Я должна что-нибудь сделать?
— Нет, стой так, как тебе удобно. Вот так, замечательно! — Художник уже сорвал с мольберта прежнюю картину и укрепил новый холст.
— Только учти, я не смогу долго стоять на одном месте. Терпеть не могу бездействовать.
— Я постараюсь побыстрее.
И художник принялся за работу. Как ни странно, взгляд его черных глаз бесцеремонно скользил по обнаженному телу Сони, вбирая в себя каждую его черточку, каждый штрих, а Соня абсолютно не чувствовала стеснения. «Наверно, это потому что он не видит во мне женщину, а смотрит просто как на красивую модель, как на статую, которую надо скопировать». Соня никогда не подозревала, что так интересно наблюдать за человеком, погруженным в свое творчество. Его глаза отражали целую гамму чувств….
«А он, красив, удивительно красив», — невольно подумала она.
— Ну, долго еще мне так стоять, — через некоторое время капризно спросила Соня, — У меня нога затекла, и вообще, я Замерзла!
— Что? А извини, еще чуть-чуть, — он нервно накладывал какие-то мазки. — Нет, не могу! — вдруг воскликнул он и швырнул кисть в стену. — У меня ничего не получается. Ничего, совсем ничего! — Юноша бросил незаконченную картину на пол и стал рвать и пинать другие картины, находящиеся в комнате.
— Что с тобой? Что случилось? — испугано спросила Соня.
— Я бездарен Абсолютно бездарен! — юноша опустился на колени и зарыдал.
— Ну, успокойся, ты меня пугаешь, — Соня подбежала к парню и обняла его за плечи. — А по-моему, неплохо получилось, — Девушка присела над картиной. — И даже на меня похожа. Мне так не нарисовать, честное слово!
— Нет, это совсем не то! Она плоская, не живая!
— Слушай, ты несешь бред! Ну как картина может быть живой? Картина — это всего лишь холст и краски! Она ведь похожа на меня, и ладно. Чтo еще нужно?!
— Ты совсем не такая. Твоя кожа излучает тепло, в твоих глазах искрится лукавство, а к губам хочется прикоснуться губами. Почему это исчезло? Почему этого нет на картине? Куда все пропало. Скажи мне, куда?!
Взгляд, полный отчаяния, обжег Соню, и тут она вспомнила, что все еще не одета
— Извини, но я хочу одеться.
— Да, конечно. Сейчас. — Юноша взял Сони-но платье. — Слушай, оно все в пыли… — Он встряхнул одежду, и из потайного кармана на пол вылетела картина.
— Что это? — прошептал художник. Он бессильно опустился на пол и не мог оторвать взгляда от поразившего его портрета.
— Картина, — как можно более безразлично сказала Соня, натягивая на себя платье.
— Откуда она у тебя?
— Я ее украла.
— У этих людей?
— Нет, эти люди сами воры. Ладно, мне пора. Давай картину.
— Подожди, — юноша, как завороженный, смотрел на портрет. — Это то, о чем я тебе говорил. Я всегда знал, что это возможно, хоть мне никто и не верил… Ты видишь, как выписана кожа., ребенка так и хочется погладить его по щеке! А глаза — какое в них озорство, а волосы — кажется, что они шевелятся на ветру. Он словно живой, еще немного он засмеется или скажет что-нибудь… Ты видишь это?
— Успокойся, это только твое воображение, — возразила Соня, хотя она прекрасно видела и чувствовала все, о чем говорил ее новый знакомый, и от этого ей было не по себе. — Спасибо тебе за помощь, но мне, правда, некогда. — Соня протянула руку, чтобы взять картину.
— Нет, подожди' — художник схватил портрет обеими руками,
— Отдай лучше по-хорошему!
— Я не могу! Как бы я хотел, чтобы мои картины имели такой успех! Чтобы они украшали самые красивые дворцы в Хайбории, чтобы их выкрадывали, рискуя жизнью, чтобы люди шли на преступления, ради того чтобы завладеть моей работой… Вот что! Я куплю ее у тебя! Какая тебе разница, кто заплатит деньги? Сколько тебе обещали за эту картину?
— Вот такой вот кошель с золотыми, — Соня показала руками размеры мешочка
— Это очень большая сумма' У меня нет таких денег.
— Вот видишь…
— Постой, я могу продать дом, я все продам, но добуду эту сумму!