— Анхело, раз ты первый раз в Аренджуне, тебе обязательно нужно осмотреть этот город! Я тебя уверяю, такой красоты нет нигде во всем мире! Тебе, как художнику, просто необходимо увидеть все своими глазами…
Анхело хотел отказаться, но Соня уже подхватила его под руку и потащила вниз.
— Соня, у нас были совсем другие планы! — попыталась возмутиться Марика.
— Марика, если тебе не хочется гулять, ты можешь подождать нас дома.
— Нет, я поеду с вами, — Марика была уже не рада тому, что уговорила Соню остаться.
Соня надеялась, что ей удастся поговорить с художником наедине, но он как будто избегал ее общества, да и Марика все время следовала за ними, не оставляя их ни на мгновение вдвоем. Весь ее вид как бы говорил: «Это мой гость, и ты не имеешь никакого права уводить его от меня!»
Анхело ничем себя не выдал. Он восхищался достопримечательностями, как будто видел их в первый раз, и даже сделал несколько набросков на листках пергамента
«Может быть, я правда обозналась, — ругала себя Соня, — и это не Эарен вовсе?! Просто замок Ксерсоса пробудил мои воспоминания, и мне теперь постоянно мерещатся знакомые люди. А Анхело — он даже говорит с акцентом. Конечно, он чужеземец. Он просто похож на Эарена, и в этом нет ничего странного У него такие же удивительные глаза. Ну и что? Возможно, все художники так смотрят на мир, пытаясь вобрать его в себя без остатка, чтобы потом выплеснуть все, что они накопили, на холст…» Но Соне не удавалось себя успокоить. Чувство тревоги не покидало ее, и она, несмотря на жалобы Марики, которой хотелось скорее вернуться домой, потащила своих спутников смотреть развалины Эфейского храма.
Когда молодые люди вернулись во дворец, Марика с удовольствием опустилась в кресло и вытянула уставшие ноги.
— Я сейчас прикажу подавать обед, — сказала она, — а после трапезы буду готова позировать для картины.
— Очень хорошо, — улыбнулся ей Анхело, и Соне в его улыбке почудилось что-то зловещее.
— Ты хочешь выглядеть на картине измученной и уставшей? — спросила Соня.
— Нет, а в чем дело? — испугалась Марика.
— Ты посмотри на себя в зеркало. На тебе же лица нет! Эта прогулка слишком утомила тебя, и я думаю, что тебе надо обязательно отдохнуть после обеда, никак не меньше двух часов.
— Не слушай ее, Марика. Ты выглядишь просто замечательно, — возразил Анхело, но Марика уже щелкнула пальцами, и девочка служанка принесла своей хозяйке зеркало в тяжелой серебряной раме.
— К сожалению, Соня права. Я действительно ужасно выгляжу, — признала Марика, отдавая зеркало — Мы могли бы приступить к работе над картиной после ужина.
— Будет слишком темно. Ладно, не расстраивайся, отложим до завтра.
— Ты очень мил. А сейчас прошу всех в столовую.
— Правда, прогулка была великолепной?! — воскликнула Соня, но Марика одарила ее таким взглядом, что Соня тут же замолчала.
«Ладно, пусть Марика меня сейчас ненавидит. Главное, сегодня Анхело не будет писать ее портрет, а значит, ее жизни ничего не угрожает!» Соня решила ночью пробраться в комнату художника и поговорить с ним начистоту. А если он окажется слишком забывчивым, ее острый нож поможет ему освежить память.
Когда стемнело, и на небе одна за другой стали зажигаться искорки звезд, Соня выскользнула из-под одеяла, спрятала в рукаве нож и тихонько направилась к комнате художника.
Соня постучала в дверь и прислушалась. Тишина. Она постучала громче. Опять ничего. Девушка нагнулась и заглянула в замочную скважину. Анхело не спал. Он сидел на кровати в красивом, расшитом золотом халате. Похоже, он так и не ложился.
— Анхело, — позвала она. — Анхело, это я, Соня. Открой!
Но художник и не думал пускать ее к себе.
«Ну, ничего, мы еще посмотрим кто кого!» Соня достала из рукава нож. Такие замки не представляли для девушки никакой сложности…
— Соня, что ты здесь делаешь?! — услышала она над ухом испуганный голос. Она подняла голову и увидела, что в коридоре стоит Марика. На девушке была шелковая ночная рубашка, а черные распущенные волосы украшала бриллиантовая диадема. — Он мой гость, мой! Ты это понимаешь?
Соня медленно выпрямилась, судорожно придумывая, что бы ответить. В хорошенькое же положение она попала — хозяйка дома застала ее на месте преступления!
— Понимаешь, — начала Соня, — мне что-то не спалось, я вышла подышать воздухом, как вдруг услышала стоны, доносящиеся из комнаты Анхело. Я подумала, что художник мог плохо себя почувствовать — творческие люди иногда тяжело переносят перемену мест, они слишком впечатлительны… Я подошла к его двери и постучала, но ответа не последовало, тогда я постучала сильнее и опять услышала стон. Я испугалась, что с твоим гостем что-нибудь случилось, и ему нужна помощь, и тогда я попыталась открыть дверь… Ну, а дальше ты знаешь.
Марика смотрела на Соню с нескрываемым недоверием, но тут из-за двери действительно послышался стон.
— Вот видишь! — произнесла Соня, хотя была удивлена не меньше подруги.
Марика кинулась к двери и принялась барабанить в нее кулачками,
— Анхело! Что с тобой, Анхело? Открой!
Через мгновение дверь открылась. Их взору предстал заспанный художник. Одной рукой он придерживал на груди полы халата, другой тер глаза.
— Что-нибудь случилось? — спросил он, зевая.
— Нам послышалось, что ты стонал, — растерялась Марика.
— Возможно. Мне приснился плохой сон. Наверное, я слишком плотно поел за ужином, Марика, у тебя великолепный повар, но для здоровья иногда бывает лучше, когда пища не такая вкусная.
Соня взглядом поблагодарила художника за то, что он ей подыграл, и поспешила ретироваться. Марика сейчас ничего не замечала, кроме гостя, которого боготворила, и Соня, не прощаясь, направилась в свою комнату.
«Марика опять влюбилась в очередного гения, — подумала Соня, засыпая. — Надо же, за семь лет она совершенно не поумнела!..» Желание спасать Марику у Сони пропало. Но художник… Что он за человек? Уехать, не узнав его тайну, было не в правилах рыжеволосой искательницы приключений.
— Анхело, а ты рисуешь только людей? — спросила Соня за завтраком. — Мог бы ты изобразить, например, цветы? У меня в комнате стоит замечательный букет. Пойдем, я покажу.
— Соня, о чем ты? — удивилась Марика, но Соня уже схватила Анхело за руку и потянула его за собой. Рядом семенила ничего не понимающая хозяйка.
— Смотри, какие великолепные цветы! Я сама их собрала и поставила в вазу
— Соня, — укоризненно сказала Марика, — Анхело — гений, и не должен заниматься такими пустяками!
— Но для гения ничего не стоит изобразить мой букет. Несколько мазков — и все! Анхело, разве тебе трудно? — на глазах у Сони появились слезы.
— Но я, право, не знаю… — растерянно пробормотал Анхело.
— Не слушай ее, Анхело! — кипятилась хозяйка дворца.
— Неужели ты для меня не сделаешь такую малость? — Соня улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Когда она так улыбалась, ей никто не мог отказать. — Я хотела подарить эти цветы Марике, но ведь букет вскоре завянет, а если ты запечатлеешь их на холсте, то наш подарок останется навсегда.
— Ну, хорошо. Букет действительно очень красив. Только у меня одно условие: когда я работаю, мне никто не должен мешать.
Соня смотрела на новую картину. Она была прекрасна, как и все другие, выходившие из-под кисти великого мастера. Удивительно, но картина не пахла красками. Соня привстала на цыпочки, и ей показалось, что она уловила нежный цветочный аромат, исходящий от картины.
На лепестках дрожали капельки росы, а около одного цветка завис шмель. Соня не удержалась и махнула рукой, чтобы его согнать, но рука ударилась о холст.
«Эта картина просто околдовала меня», — пробормотала девушка и тряхнула головой.
Она подошла к настоящему букету.
«Удивительно, — подумала Соня, — я сорвала эти цветы три дня назад, а они выглядят такими свежими, как будто их срезали только что. Выходит, написание картины им совершенно не повредило. Значит, я что-то напутала в своей теории. Может быть, я зря нервничаю и треплю нервы Марике? Анхело просто гениальный художник…»