– Сомс, – Данкре схватил его за руку, и рука и голос его дрожали, – корзины на ламе. Это не ткань, это золото, чистое золото, чистое мягкое золото, сплетенное, как солома! Diable! Сомс, с чем мы встретились!
Глаза Сомса сверкнули.
– Сходи-ка взгляни, откуда они пришли, Данк, – ответил он. – Не понимаю. Слишком уж легко получается. Возьми ружье и выгляни из-за деревьев, а я пока постараюсь понять, чего она хочет.
– Бояться нечего, – сказала девушка, как будто поняла его слова, – от меня вам не будет никакого вреда. Если вас ждет зло, вы сами его призовете – не мы. Я пришла, чтобы показать вам путь к сокровищам. Только для этого. Идемте со мной, и я приведу вас в место, где такие камни, – она коснулась изумрудов, вплетенных в волосы, – растут, как цветы в саду. Вы увидите, как живое золото стремится от… – тут она замешкалась; потом продолжала, как бы повторяя заученный урок: – стремится вперед, как вода. Вы можете купаться в этом ручье, пить из него, если захотите, унести с собой, сколько сможете. Или, если вам трудно будет с ним расстаться, можете оставаться навсегда. Можете даже стать его частью. Люди из золота.
Она отвернулась от них и пошла к ламе.
Они посмотрели ей вслед и друг на друга: на лицах троих алчность и подозрительность, на лице Грейдона – недоумение.
– Путь долог, – она повернулась к ним, положив руку на голову ламы. – Вы мои гости – в некотором смысле. Поэтому я принесла кое-что, чтобы развлечь вас перед началом пути.
Она начала распаковывать корзины. Грейдон подумал, что ее сопровождает странный слуга – если вообще он слуга. Он не подумал ей помочь. Стоял молча и неподвижно, с закрытым лицом.
Грейдон подошел, чтобы помочь девушке. Она улыбнулась ему, чуть смущенно. В ее глазах светилось дружелюбие; руки его устремились к ее рукам.
И тут же рядом оказался Сомс.
– Помните, что я вам сказал! – выпалил он.
– Помоги мне, – сказала Суарра. Грейдон снял корзину и поставил ее на землю. Девушка отстегнула застежку, откинула крышку и извлекла серебристый пакет. Развернула, встряхнула на ветру – на землю легла тонкая серебряная ткань, будто паутина, сплетенная серебряными пауками.
Затем Суарра достала из корзины четыре золотые чаши, четыре глубокие, в форме лодок, золотые блюда, два высоких кувшина, ручками которым служили извивающиеся змеи. Чешуйки змей, казалось, сделаны из расплавленных рубинов. Потом последовали маленькие золотые корзиночки. Девушка поставила на серебряную ткань чаши, блюда и кувшины и начала раскрывать корзиночки. В них оказались незнакомые ароматные фрукты, хлеб и странно раскрашенное печенье. Все это Суарра положила на блюда. Потом опустилась на колени, открыла крышку одного из кувшинов и налила в чаши чистое янтарное вино.
Она взглянула на них, грациозно взмахнула белой рукой.
– Садитесь. Ешьте и пейте.
Она поманила Грейдона, указала на место рядом с собой. Молча, не отрывая взглядов от сверкающих сокровищ, Старрет, Данкре и Сомс тоже присели. Сомс протянул руку, взял одну из чашек, взвесил ее, разлив вино на скатерть.
– Золото! – выдохнул он.
Старрет безумно расхохотался и поднес к губам золотую чашу с вином.
– Подождите! – Данкре схватил его за руку. – «Ешьте и пейте», так она сказала? Ешьте, пейте и веселитесь, потому что завтра вы умрете. А, не так?
Сомс вздрогнул, взгляд его опять стал подозрительным.
– Вы думаете, оно отравлено? – выпалил он.
– Может, нет, а может, да, – пожал плечами маленький француз. – Во всяком случае я считаю, что лучше сказать: «После вас».
Девушка посмотрела на них, потом – вопросительно – на Грейдона.
– Они боятся. Думают, что это… что ты… – Грейдон запнулся.
– Что я поместила в это сон… или смерть? А ты? – спросила она.
Вместо ответа Грейдон поднес к губам чашу и отпил.
– Но ведь это естественно, – она повернулась к Сомсу. – Да, естественно, что вы боитесь этого, потому что именно так вы бы поступили на моем месте. Разве не так? Но вы ошибаетесь. Еще раз говорю вам, что вам следует бояться только того, что в вас самих.
Она налила вино в свою чашу и выпила; отломила кусок хлеба от порции Старрета и съела; взяла печенье с блюда Данкре и его съела; белыми зубами прикусила один из фруктов.
– Вы удовлетворены? – спросила она. – О, будьте уверены, что если бы я пожелала вам смерти, то не в такой форме.
Несколько мгновений Сомс смотрел на нее. Потом вскочил, подошел к фигуре в капюшоне и отдернул капюшон. Открывшееся лицо было подобно старой слоновой кости. Оно все изрезано глубокими морщинами. Лицо невероятно древнее – но глаза столь же яркие и молодые, сколь древне их окружение.
Эти глаза непроницаемо смотрели на Сомса. Тот несколько секунд глядел в лицо старика. Потом медленно опустил капюшон. Вернулся к серебряной скатерти. Грейдон заметил, что вся краска сбежала у Сомса с лица. Он опустился на свое место, жадно отпил вина, и рука, державшая золотой кубок, дрожала.
Он пил и пил, и скоро вино разогнало испытанный им ужас. Опустошили кувшин, затем другой, прежде чем Сомс неуверенно встал.
– Ты права, сестра, – полупьяно сказал он. – Всегда обращайся с нами так, и мы будем приятелями.
– Что он сказал? – спросила Суарра у Грейдона.
– Он одобряет твое… обращение, – сухо ответил Грейдон.
– Хорошо. – Суарра тоже встала. – Тогда идем.
– Идем, идем, сестра, не бойся, – улыбнулся Сомс. – Данк, оставайтесь здесь и присматривайте. Пошли, Билл, – он хлопнул Старрета по спине. – Все отлично. Идемте, Грейдон, – что прошло, то быльем поросло.
Старрет с трудом встал. Обнявшись с уроженцем Новой Англии, она пошли в палатку. Данкре, на которого, казалось, вино не действует, сел на камень и начал свою вахту, держа ружье наготове.
Грейдон задержался. Сомс забыл о нем, по крайней мере на время. И Грейдон решил воспользоваться возможностью и поговорить с этой странной девушкой, чья красота и свежесть тронули его, как не трогала ни одна женщина. Он придвинулся ближе, и его поразил аромат ее волос; прикоснулся к ее плечу – его будто обожгло.
– Суарра… – начал он. Она обернулась и приложила палец к губам, заставив его замолчать.
– Не сейчас… – прошептала она. – Не сейчас… не говори, что у тебя на сердце… не сейчас… и, может, никогда. Я пообещала, что спасу тебя… если смогу. Но это обещание вызвало другое… – и она взглянула на молчаливую фигуру в капюшоне. – Поэтому не разговаривай со мной, – торопливо продолжала она, – или если должен – говори лишь об обычных вещах.
Она начала упаковывать золотые чаши и блюда. Он принялся помогать ей. С печалью думал, что это достаточно обычно, чтобы удовлетворить ее. Она без комментариев приняла его помощь и больше на него не смотрела.
Когда последняя блестящая чаша оказалась в корзине, Грейдон пошел в палатку, чтобы собрать свои вещи и навьючить на ослика. Он услышал голоса Старрета и Сомса.
– Но она не индианка, Сомс, – говорил Старрет. – Она белее вас и меня. Кто они? А девушка – Боже!
– Узнаем, кто они, – ответил Сомс. – К дьяволу девчонку – берите ее себе, если хотите. Но я пройду через десяток адов, чтобы добраться до места, откуда она взяла образцы. Слушайте, с тем, что мы смогли бы унести на ослах и ламе, – да мы с этим весь мир купим!
– Да, если только нас не ждет ловушка, – с сомнением ответил Старрет.
– У нас на руках все карты, – действие вина кончалось. – Кто против нас? Старик и девушка. Я скажу вам, что я думаю. Не знаю, кто они или откуда, но бьюсь об заклад, их немного. Иначе мы бы уже почувствовали. Нет, они ужасно хотят, чтобы мы ушли. Хотят избавиться от нас, быстро и дешево, если возможно. Да, вот чего они хотят. Да они прекрасно понимают, что мы втроем легко с ними справимся.
– Втроем? – переспросил Старрет. – Вчетвером. Еще Грейдон.
– Грейдон не в счет – ублюдок! Думал нас продать! Ладно, когда придет время, мы посчитаемся с мистером Грейдоном. Пока что он нам полезен – из-за девушки. Он ей нравится. Но когда придет время делить добычу – нас будет только трое. Или двое – если вы еще раз поступите так, как сегодня утром.