Я все еще стоял в стороне, наблюдая за происходящим на площадке. Среди собравшихся здесь людей вполне мог находиться и затаившийся враг. С этой минуты я не должен был упустить ни одного слова, ни одного поступка каждого из этих людей, может быть даже, мне следовало научиться читать их мысли, чтобы с полной достоверностью определить, кто из них чужой. Хотя резидента Сообщества на Полигоне пока могло и не быть, ведь формирование нашей группы еще не завершено, а точные сроки засылки резидента нам с Громовым были не известны.
На минуту я прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Интуиция подсказывала мне, что враг уже среди этих людей, вот только кто он? Я снова открыл глаза, внимательно всматриваясь в лица окружавших меня добровольцев. Все они ничем не отличались от тысяч других жителей Трудового Братства, готовых в любую минуту на отважный подвиг ради блага и процветания общества, готовых покинуть родную Землю, чтобы отправиться в чужой, неизведанный мир, неся с собой эстафету разума и добра все дальше к звездам. Нет, так просто определить своего противника мне не удастся. Нужно время, долгие кропотливые наблюдения и анализ собранных фактов. Одним чутьем здесь не обойтись.
Вопрос, заданный добровольцем Фехнером, заставил нахмуриться наставника и притихнуть и задуматься всех остальных.
— Возможно, в чем-то вы и правы, — сказал, наконец, учитель. — Но вы не правы в главном. Вы назвали борьбу насилием, а это верно только наполовину, если не сказать, что неверно вовсе. Любая борьба изначально создавалась ради защиты от насилия. Совсем другое дело, в чьи руки попадало это искусство. Вот почему все великие наставники так тщательно подходили к выбору своих учеников и скрывали свое искусство от несведущих. И это касается не только древних единоборств. Каких-нибудь полторы тысячи лет назад любое научное открытие, попав в руки алчных и корыстных людей, сразу же превращалось из созидательного в разрушительное, служа только военным целям. А разве ученые, двигавшие человеческий прогресс, стремились навредить людям? Вовсе нет. Так и в борьбе: из благородного искусства в нечестных руках она превращается во зло, несущее страдания всем остальным людям. Мы изучаем с вами приемы борьбы только потому, что они в дальнейшем могут пригодиться вам в вашей будущей работе. При современном уровне развития морали в нашем обществе мы не опасаемся, что эти знания попадут в нечестные руки и послужат преступным целям. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?
Наставник внимательно посмотрел на добровольца Фехнера. Тот упрямо покачал головой:
— И все равно, я не согласен с вами!
— Это ваше право, — спокойно сказал учитель, давая понять, что спор на этом исчерпан. Повернувшись к остальным, он скомандовал: — Все отрабатывают комплекс приемов номер два — свободная схватка.
Сидевшие по краю площадки добровольцы разом поднялись с земли и, разбившись на пары, стали старательно отрабатывать приемы защиты. Некоторое время темноволосый парень смотрел на них, потом махнул рукой и направился в мою сторону. Меня он заметил сразу.
— Никак к нам пополнение прибыло? Ты из добровольцев? Я угадал?
— Угадал, — кивнул я.
— Давно приехал?
— Сегодня.
— Тоже биолог? — Глаза моего нового знакомого засветились надеждой.
— Почему тоже? — удивился я.
— Прости, — извинился он. — Может быть, я не совсем ясно выражаюсь? Взвинтили меня сейчас.
— Я видел.
— Да? И что ты думаешь по этому поводу?
— Думаю, вы оба правы, но каждый по-своему.
— Возможно, — согласился он, тормоша чубатую голову. — Так вот, почему я принял тебя за биолога. Просто сам я работаю биологом и так привык общаться в их кругу, что всех принимаю за своих коллег. Ты уж извини.
— Ничего страшного, — успокоил его я. — Тем более что ты действительно оказался прав: я экзобиолог.
— Прекрасно! Значит, мы действительно из одной команды? Будем знакомы? Меня зовут Клим Фехнер.
— Влад Стив, — представился я.
— Звучное имя! — одобрил Фехнер и пожал мою руку. Открыто и добродушно улыбнулся, блеснув белозубым ртом.
Я тоже улыбнулся ему. Похоже, этот запальчивый голубоглазый парень начинал мне все больше нравиться.
— Ну что, пойдем в лагерь? — предложил Фехнер. — Нужно отметить твой приезд по старинному обычаю. Страсть, как люблю старинные обычаи и обряды! Есть в них что-то завораживающе-привлекательное. И не вздумай возражать! Я уже всех здесь успел заразить этой страстью. — Он весело рассмеялся и, положив руку мне на плечо, как старому другу, повел меня в лагерь, не переставая рассказывать мне о здешней жизни и нравах добровольцев.