Я собрался вставать, но Весна вскочила первой. Посмотрела на меня, гневно блестя глазами.
— Это почему же? Ты что же, считаешь меня беспомощной?!
Я поспешил успокоить ее.
— Просто, если ты улетишь на Терру, то на Земле больше не будет весны. А как же людям жить без весны? И потом, я думаю, здесь ты сможешь принести обществу гораздо больше пользы, воспитывая наших детей.
Она улыбнулась в ответ на мой комплимент.
— Смешной ты! Но все равно, ты мне нравишься… Тебе не покажется странным, если я попрошу тебя поцеловать меня? — помолчав, спросила она и посмотрела на меня такими доверчивыми и по-детски наивными глазами, что я не смог сдержать улыбки.
— Если ты этого так хочешь.
Она зажмурилась и осторожно положила свои руки мне на плечи. Я слегка привлек ее к себе и поцеловал в лоб. Весна надула губы, фыркнула.
— Не так! Ну же, Влад, по-настоящему! И не считай меня наивной дурочкой, просто мне этого хочется, сама не знаю почему. Это, как в храме Вишванатха, во время исполнения обрядов Шораши-Пуджа и Майтхуна[16]. Помнишь?
Я заглянул в ее бездонные глаза, кивнул. На мгновение в памяти всплыли школьные годы, когда мы все познавали тайны и премудрости взрослой жизни. Обряды посвящения любовным наукам, проходившие в древних храмах Коджурахо, были самыми волнующими. Я склонился к лицу Весны и осторожно коснулся ее влажного рта, словно делал это первый раз в жизни. Ее губы показались мне лепестками едва распустившейся розы, увлажненными утренней росой. Легкий аромат, исходивший от ее кожи, вскружил мне голову. С трудом я заставил себя оторваться от ее губ.
Глубоко вздохнув, Весна опустилась с мысков на землю. Задумчиво произнесла:
— Значит, бывает и так?
— Как? — не понял я.
Она не ответила. Подняла на меня сверкающие глаза.
— Ты скоро улетаешь?
— Через неделю.
— Можно я приду проводить тебя?
— Конечно. Если хочешь.
— Только ты ничего такого не подумай! Просто ты мне понравился как человек. Только и всего. Но это совершенно ни к чему тебя не обязывает! — Она слегка потупилась, и на щеках у нее заиграл легкий румянец.
— Да, вот еще что! — опомнилась девушка. — Почему я пришла сюда? Я хотела тебе сказать, чтобы ты опасался Скорпиона — его звезды недобры к тебе! Я видела это сегодня ночью. — Она еще раз посмотрела на меня и быстро скрылась в кустах жасмина.
— Весна! Постой! — спохватился я, бросился за ней, но девушки и след простыл.
Немного обескураженный, я стоял, озираясь по сторонам. Что это она говорила тут про Скорпиона? Бред какой-то! Что все это может значить?
Глава шестая Тонкие грани истины
Я лежал в маленькой спальне, отделенной тяжелыми занавесями от других комнат, и прислушивался к незнакомым звукам южной ночи. Огромный квадрат окна был бездонным черным колодцем, на дне которого сияли крупные звезды.
Странное дело, но когда вот так лежишь, глядя на звезды, время ощутимо замедляет свой бег, почти останавливается, словно ты вливаешься в таинственный поток вечности. Может быть, это оттого, что земные минуты и часы теряют смысл, мельчают перед величием бездны, раскинувшейся над нами, где время измеряется миллиардами световых лет? В сравнении с ними человеческая жизнь кажется искрой, мелькнувшей среди ночи и тут же погасшей, не успев дать ни света, ни тепла…
Сколько же нужно таких вот искр, чтобы озарить этот вечный мрак, растопить этот ужасающий холод, наполнить его человеческим теплом и земной жизнью? Сотни, тысячи поколений людей нужны, чтобы проникнуть в запретные глубины, объять силой человеческого разума необъятные просторы Вселенной…
Мысленно я ужаснулся, представив себе весь этот нескончаемый поток человеческих жизней, растянувшийся на миллионы лет и исчезающий где-то в глубинах вечности.
Время. Оно течет для нас медленной рекой в нескончаемом потоке звезд и галактик, почти стоит на месте, тысячелетиями не меняя, для человеческого глаза, линий созвездий, которые мы видим на нашем земном небе такими же, какими их видели шумерские астрономы и древние египтяне. И в этом величавом потоке летит крохотная голубая планета, которой люди дали такое теплое и родное имя — Земля.
Время — оно так быстротечно на этой планете для нас, землян, которым была бы мала и вечность…
Прошло две недели с моего прибытия на Полигон, а что удалось мне узнать? Почти ничего. Из двадцати добровольцев выявить одного затаившегося врага за четырнадцать дней, конечно, сложно. Люди в нашем отряде подобрались самые разные, со всех концов планеты. У каждого до Полигона была своя судьба. Кто-то уже успел совершить в своей жизни значимые дела, оставить свой памятный след на Земле, а у кого-то великие свершения были только впереди, и он связывал свои надежды с предстоящим полетом и работой на Терре. С кем-то из этих людей у меня сразу завязались дружеские отношения, к кому-то я только присматривался, но в целом в нашем отряде сложился отличный и сплоченный коллектив.