— А этим людям Валерий Александрович скажет, что он не настоящий Корвус? Кто они вообще?
— Наши люди, не маги, помощники — Лютаев выдержал взгляд Скворцова. Валерий не удивился бы если узнал что тот также легко читает мысли ФСБшника как и его собственные — скажет или нет я пока не знаю. Может и не говорить.
Скворцов молчал. Было видно, что ему что‑то в этой истории не нравится.
— В настоящем, а не предполагаемом прошлом, что сделали эти люди, когда не дождались Корвуса?
— Как и было условлено, уехали по своим делам — Лютаев наблюдал за генерал–лейтенантом с любопытством и немного настороженно. Буховцев посмотрел на Нолина. Тот тоже следил за беседой без волнения, и даже немного скучая.
— Потом, они узнали, что с ним случилось?
— Нет. Они должны были его только встретить и проводить. Знали лишь условный сигнал и приметы. Остальное было не их знание.
Казалось, Скворцов немного успокоился.
— Евгений Андреевич — снова обратился он к Лютаеву — Простите меня за эти расспросы, но я просто хочу хорошо сделать свое дело. За это меня держат на должности и платят деньги. В этом нет недоверия. Я ничего не знаю о перемещениях во времени. Так, лишь несколько фантастических романов, но как я понял, вы хотите отправить Валерия Александровича в прошлое в ситуацию, которая уже была и развивалась по–другому. Это не опасно? Может лучше отправить к другим людям в другое место. Поближе к Тевтобургскому лесу?
Лютаев кивнул головой, как бы говоря, что понимает опасения Скворцова.
— Что было, то было. Историю изменить очень сложно, а может, и невозможно. Вы не представляете, как многовариантна наша жизнь. Так или иначе, судьба всегда настоит на своем. Тем или иным путем, и один человек здесь мало что значит. Если, это, конечно, не особенный человек. Человек, отмеченный судьбой. Наш случай не из тех, что влияет на развитие истории. Эти люди не встретили настоящего Валерия Корвуса, и пошли по своим делам, теперь они встретят Валерия Александровича, проводят его, и тоже пойдут по своим делам. Как думаете, изменится от этого мир? — вопрос был задан риторический, поскольку Скворцов отвечать не собирался. Внимательно слушал.
— Насчет того, чтобы отправить Валерия Александровича куда‑нибудь поближе к месту действия, то я думаю, что это не очень хорошая идея. Нам нужно, чтобы он пришел туда, уже имея освоенную легенду, и успел осмотреться на месте. Тот мир, это не пустой лес, населенный незнакомыми дикарями. Территории в лесах, в том числе и в германских, поделены между племенами, родами, общинами. Границы эти охраняются очень строго. Чужака вычислят мгновенно и участь его незавидна. Самое лучшее — посадят на цепь. У нас два варианта. Либо он пришел со стороны и римлянин, тогда его права находиться там не вызовут вопросов. Как из него сделать римлянина — мы знаем. Либо он германец, а точнее херуск. Но чтобы стать полноценным херуском, им нужно родиться. Варианты с торговцами и прочими случайными людьми отпадают. Эти там вообще наперечет и чтобы появиться в этих краях заводят знакомства задолго, к тому же перемещение их ограничено. Так что смотрите сами.
Все молчали. Скворцов о чем‑то думал и барабанил пальцами по столу. Полетаев все это время не проронил ни слова сидел и слушал. Вот что значит военная косточка. Без разрешения начальства слова не скажет. Замятин молча что‑то писал на электронном листе.
— Что же — прервал молчание Скворцов — я думаю, предложенную Евгением Андреевичем легенду нужно в целом принять, доработать, подробнее проработать детали. Товарищ полковник — он обратился к Полетаеву — я давал распоряжение подготовить предложения по внедрению. Доложите.
Полетаев осмотрел присутствующих.
— Предложения готовы, товарищ генерал–лейтенант. Мы посовещались с Евгением Андреевичем и Тихоном Викторовичем и пришли к выводу, что изучение ситуации и места внедрения лучше всего доверить им. У них есть знания по этому вопросу. На мне лежит обязанность подготовить Валерия Александровича к жизни под легендой. Знаний по этой теме у меня достаточно, а люди они и есть люди. Что тогда, что сегодня. Я думаю, за две тысячи лет они не сильно изменились.
Скворцов кивнул
— Я тоже так думаю. Майор — обратился он к Замятину — на вас обеспечение.
— Есть товарищ генерал–лейтенант — коротко ответил тот.
Они беседовали еще около часа, в основном уточняя и перепроверяя возникающие вопросы. Валерий увидел, как Скворцов проницателен и придирчив. Придирчив даже в мелочах. Многие вопросы, магами казалось бы продуманные и решенные, он поднимал с другой стороны, и их снова приходилось обсуждать и решать. Валерий все это время помалкивал. Он знал — то, что для него важно, он узнает позже, от Лютаева.
Так начался основной этап его подготовки. С утра пробежка по пустому припорошенному снегом лесу. Рядом с ним всегда бежали или Свиридов или Макаев, иногда оба вместе. Далее латынь. Нолин его больше не обучал. Вместо него пришел сухопарый старичок профессорского вида. Проверил его знания и сказал, что для начала вполне достаточно. Он ожидал худшего. Учил он впрочем, по методу Нолина. Запоминай, что не можешь запомнить сразу, записывай. Далее следовали полуторачасовые беседы на изучаемую тему, от которых потом распухала голова. Старичок беседовал старательно, въедливо и пока не получал на свои вопросы удовлетворительного ответа, не отступал. К концу этой беседы–муки и латынь уже начинала казаться русским языком. Метод суровый, но перестройка мозгов на новый язык шла бурными темпами, а за ними следовали результаты. Уже через три недели Валерий без проблем мог худо–бедно поддерживать беседу на латыни на самые разные темы. Ближе к обеду подходил Нолин и они шли в спортзал. По–виду это помещение больще напоминало конюшню или замковый зал для фехтования. Высокие стены из красного кирпича, большие окна в железных решетках, потолок с почерневшими перекладинами и деревянный пол. Однако, повешенные на стенах маты, боксерские груши и спортивные снаряды в углах сомнения в сегодняшнем назначении помещения не вызывали. Тренировка всегда начиналась с метания пилумов и дротиков. В конце зала были установлены щиты, и Валерий метал данное вооружение примерно с полчаса. После уставшая рука никак не хотела метить в цель.
— Пилум и дротик оружие разного назначения — наставлял Нолин — пилум чисто римское изобретение. Предназначен только для войны, и больше ни для чего. Поэтому я хочу, чтобы вы Валерий, в первую изучили его. Мне бы не хотелось, чтобы вы опозорились перед легионерами. Римляне, даже патрицианских родов, учатся метать пилум с детства. У нас их тридцать штук. Будете метать все в разные мишени. К следующему занятию мы их вытащим и поправим. Так что будем брать практикой. Время у нас есть — он жизнерадостно улыбнулся Буховцеву.
— Дротик — продожил маг — можно использовать и для войны, и для охоты — он взял из связки первый попавшийся, как показалось Валерию, взял его любовно, будто в его жизни с этой вещью было связано что‑то хорошее, коротко метнул, и попал в середину щита, метрах в тридцати от них — пилум метают из строя шагов на двадцать, тридцать, дротик можно метнуть на пятьдесят, сто и даже больше. Метнуть и попасть в цель. Убойная сила у него тоже большая. С ним хорошо охотиться. Идешь по лесу, под рукой и посох и оружие. Если хорошо им владеть, можно выстоять и против нескольких противников с мечами.
— И что же лучше? — спросил Валерий.
— Это разные виды оружия. Одно, для того чтобы поражать противника в бою. Пилумы метают залпом, перед рукопашной схваткой. Другое, предназначено для индивидуальной схватки. По одиночной и подвижной цели дротик метать лучше. Впрочем, Валерий вы скоро сами все поймете, на практике.
Слушать Нолина было интересно и полезно. Буховцев знал, что это знание ему уж точно пригодится.
— А гаста? — спросил он, имея в виду боевое, а не метательное копье.
— Гаста была в легионах еще во времена борьбы римлян со своими соседями по Лацию. Тогда войско строили по имущественному цензу и первый ряд — небогатые люди, кроме копий и щитов не имели никакого другого оружия. Железо и бронза были дороги. Потом, когда воинам стали платить, копьями вооружали молодежь. Марий всех вооружил пилумами. В той армии, куда ты попадешь, гастат от триария по вооружению ничем не отличается. Разве что триарий одет лучше. Хотя, всех новобранцев учат обращаться с гастой, и в обозах гасты всегда возят, но практически никогда не применяют — Лютаев немного подумал — впрочем, и пилумов не по два на легионера. В обозе обычно еще по три штуки на каждого. Если есть обоз, а не тащишь все на себе — он жизнерадостно рассмеялся.