Однако вступлением в обязанности рутина и заканчивалась. На этот раз дежурство не ограничивалось назначением патрулей, раздачей паролей, смотром за тренировками на Виа Квинтана. Начался сбор налогов. Вскоре к пристаням канаба причалили грузовые суда, и по идущим вдоль рек и ручьев дорогам, потянулись возы, груженые шкурами, зерном, медом. Команды сборщиков налогов–фискалиев в сопровождении отрядов легионеров ходили по селениям, и где по доброй воле, а где зуботычинами, выбивали из старейшин 'цезарево'. Большинство германцев воспринимали непонятные поборы как обычный грабеж, но к удивлению Валерия силовых эксцессов было не так уж и много. Хотя, случалось всякое, а в некоторых местах доходило до резни. Нередки были случаи нападения на обозы с уже собранным добром. Буховцев все две недели провел в трибунале или претории, и из донесений знал ситуацию достаточно хорошо. Почти ежедневно к нему приходили из основного лагеря гонцы от Стратия, узнать об отправке отрядов, погрузке на корабли собранных в качестве налогов кож, зерна, вяленого мяса. Обратно гонцы возвращались с отчетами и серебром. Все ценные металлы Стратий собирал в лагере под защитой орлов семнадцатого и восемнадцатого легионов. Эти же гонцы доставили Валерию мешочек с пятьюстами денариями, и теперь он снова был при деньгах.
С этой, связанной с налогами нервотрепкой, забот у Валерия прибавилось, и скучать ему не приходилось. Отряды уходили в леса и возвращались ежедневно, и часто он заканчивал дела и выбирался из претория глубокой ночью. На некоторое время дела поглотили его полностью, но постепенно, к его сознанию стало пробиваться то, что все это время он старался гнать из мыслей и воспоминаний, и что уже стало казаться просто смутным сновидением.
Ни в лагере у Готты, ни во время похода в лагерь девятнадцатого, у него не возникало желания снова увидеть тайный мир. Даже мысли об этом он гнал прочь. Словно в мозгу включился какой‑то блокиратор. Слишком уж необычно было все происшедшее. Его сознанию нужно было все переварить. Все это время сознание анализировало необычное и постепенно осваивалось с непонятным.
Шла вторая неделя дежурства, когда глубокой ночью, после проверки патрулей, Валерий пришел в палатку, но заснуть так и не смог. Некоторое время он сидел на ложе и безразлично смотрел на стоящую в углу пирамиду из доспеха и оружия. Возможно, он просидел бы так очень долго, прислушиваясь к непонятным ощущениям в организме. А ощущения были действительно, непонятные. Будто в нем проснулась какая‑то сила и искала выход наружу, а где‑то около него, может рядом, может за стенами палатки, что‑то пыталось эту силу найти. Лишь его сознание было препятствием тому, чтобы две эти сущности встретились. Буховцев не знал, что в этом случае произойдет, и собрав волю в кулак, пытался противостоять. Состояние при этом было самое поганое, нечто вроде астенического синдрома. Но Валерий чувствовал, что постепенно его силы иссякали, и он терял волю к сопротивлению.
Он уже понял, в чем дело, и вспомнил слова Диогена - 'Туда нельзя сходить как в лавку за хлебом. Постучал, отдал асс, забрал лепешку и ушел до следующего раза. От мира силы нельзя уже закрыться и она сама может придти к тебе в самый неподходящий момент'. Ну что же, раз так, то выбора нет. Как говорится — назвался груздем, полезай в кузов. Перед ним, против его воли возник конус Ликабета, по телу прошла дрожь, и Валерий вышел из палатки на свежий воздух.
Летняя ночь была свежа и прохладна. Легкий ветер гнал по Виа Квинтана запахи хвойного леса, а в сером небе сияли звезды. В лагере стояла тишина, лишь изредка прерываемая перекличкой патрулей. Буховцев обратил взгляд в ночное небо, однако долго любоваться рассыпанными в темном куполе неба, звездами, ему не довелось. Внезапно вокруг все поплыло, и уже через миг Валерий видел мир другим. С неба потоком лился энергетический дождь и проходил сквозь его тело, другие предметы окружающего мира, и уходил землю. Над светящимися лесом, рекой и холмами стояло марево энергий. Захватывающее зрелище, но оно намного уступало тому, что он видел над лагерем. Тысячи световых столбов–пацеров сквозь призрачные стены палаток уходили вверх, и сливались со светлым куполом неба. По ровному цвету столбов было видно, что легионеры мирно спали. Да и над самим лагерем энергетические волны буйствовали плотными полями. Особенно сильное излучение исходило от утоптанных площадок Виа Квинтана и расположенных около претория столбов для наказаний. Валерий сразу отметил разницу между ними. Если энергии на площадках Квинтана были ровными, спокойными энергиями больших трудов, то энергии идущие от столбов сияли нехорошим синеватым светом.
Места эти пустовали редко, и палачам — спекуляторам легиона бездельничать не приходилось. Буховцев сам сегодня вечером отправил к столбам, под плети, несколько человек. Валерий был не жесток по природе, и не считался в легионе суровым командиром, но порядок поддерживать было необходимо. К тому же милосердие не было отличительной чертой римлян. Как бы ты не относился к проступку и человеку, который его совершил, добр ты или нет, ты должен был дать за него положенное наказание. Закон есть закон. На этом стоял римский миропорядок. Исключения были редки и лишь подчеркивали правило.
Валерий открыл мысли на встречу идущему с купола неба энергетическому дождю и позволил внутреннему зову соединиться с падающим с неба, силовым потоком. По телу волнами прошло уже знакомое ощущение силы, и кровь внутри казалось, закипела.
Внезапно, все энергии в округе пугливо вздрогнули, и закрутились во множество мелких вихрей. Буховцев ощутил присутствие чужой воли, и в его сознании отчетливо возникло послание - 'Будь готов, уже скоро'. 'Буду' - мысленно ответил он, и сразу все пропало. Энергии стали постепенно приходить в норму, а он постоял немного и отправился исследовать этот странно изменившийся мир.
Как и в прошлый раз, он ходил и трогал знакомые предметы, выглядевшие так необычно и непонятно. Кожи и ткани палаток, учебные столбы на Виа Квинтана. Его внимание сразу привлек огненный энергетический шар, сияющий в претории. Орел девятнадцатого. Туда Валерий конечно, не пошел. Он обратил внимание на один из патрулей остановившийся на Виа Претория. Легионеры стояли перекрестке лагерных улиц, и вели неспешную беседу 'за жизнь'. Они были далеко, но Буховцев услышал их без труда. В этом мире звуки и запахи отсутствовали. Услышать звук и почувствовать запах можно было по идущим от них энергетическим волнам. Вот и сейчас Валерий сосредоточился, увидел, как в ответ на его любопытство от пацера пошла энергетическая волна, слилась с энергетическим полем, и вот их разговор уже звучал у него в голове.
Один из легионеров рассказывал другому о случившейся в отношении того несправедливости. Виновником этого был один из опционов. Валерий еще недостаточно разбирался в загадках внутреннего мира, но интуитивно понял, что легионер врет, а точнее наговаривает. Его слова сизыми, пульсирующими толчками по пацеру уходили вверх, где сливались с энергетической тканью мира. Было видно, как сливаясь, они влияли на другие энергии, и их меняли. Пацер того, к кому обращался лгунишка, наливался алым отсветом гнева. Но не это занимало Валерия, занимало само зрелище перемен. Он понял, как слова могут влиять на мир и события, и порадовался, что никогда не трепал языком попусту. Позже он узнал, что с мыслями тоже нужно обходиться осторожней.
Буховцев долго ходил по ночному лагерю, наблюдая за энергиями и познавая этот странный внутренний мир. Недалеко от претория, у конюшен, он увидел небольшой необычный камень. Несмотря на его малый размер, вокруг камня вился плотный кокон энергий. Валерий склонился над ним, но трогать не стал, побоялся. Камень действительно был необычен. Он успокоился, увидел, как замер вокруг него мир, и попытался мысленно дотронуться до камня. Почувствовал, как его внутренняя сила по пацеру скользнула вверх, и почти сразу к камню потянулся энергетический жгут. Жгут коснулся камня и Буховцев с удивлением ощутил его на подсознательном уровне. Он был странно горяч для холодной ночи и обладал сильным энергетическим полем. Валерий захотел пошевелить камень, и тот пошевелился. Интересно, однако. Он и не представлял, что телекинез выглядит так просто. На самом деле многие чудеса этого мира можно было сделать просто, если знать внутреннюю сторону вещей.