— Странный металл. Из чего она сделана?
— Даже я не знаю из чего. Они были мастерами в изготовлении сплавов, говорят, даже могли плавить металл с камнем, и эти секреты ушли вместе с ними. Но могу сказать тебе точно, что здесь не обошлось без тайного знания. Я его чувствую.
— А где вторая? — поинтересовался Валерий. Его охватило любопытство, и он решил отложить разговор о камне.
— Я подарил ее одному из наших. Это был самый древний из магов, которого я знал, он пришел из того времени и ты бы видел его лицо, когда он взял в руки монету. Никогда ни до, ни после не встречал человека, охваченного таким неизбывным счастьем. Иногда нам очень тяжело контролировать свои чувства, и мы становимся похожими на детей. Взамен он много рассказал мне о том мире и не только о нем. Рассказал, хотя и не был обязан. А эту монету я оставил себе, и с тех пор она служит мне амулетом.
Интересный рассказ. Магических историй Буховцев наслушался уже достаточно много, так, что большинство сидело в его памяти, никогда из нее не выплывая, но он с удовольствием был готов выслушать и эту.
— Я считал, что вы обходитесь без амулетов.
— Можно и обойтись, это от тебя самого зависит. Если ты получил силу и стал ей пользоваться Марк, ты уже открыт для того мира. Туда нельзя сходить как в лавку за хлебом. Постучал, отдал асс, забрал лепешку и ушел до следующего раза. От мира силы нельзя уже закрыться и она сама может придти к тебе в самый неподходящий момент. Для этого и нужен амулет. Он принимает часть силы на себя, иначе могут произойти совсем плохие вещи.
— Какие например? — поинтересовался Валерий.
— Я видел, однажды, как человек просто сгорел среди белого дня.
— Потом, вероятно, эти силами можно пользоваться?
— Да. В нужный момент можно черпать из него силы.
Про амулеты Буховцев знал лишь из телепередач и сети, но там разговор шел о разных камнях.
— Я слышал, что это обычно разные камни. Для каждого человека подбирают свои, и иногда, драгоценные для правителей.
— Бывает, так и делают — Диоген весело рассмеялся — только это не обязательно. Амулетом может быть любой камень, даже подобранная на морском берегу галька, да и вообще что угодно. Главное, чтобы между предметом и человеком установилась связь. Ты берешь вещь и считаешь, что она твоя и поверь, так и будет. Только ты должен взять ту вещь, про которою точно понял, что она твоя — он посмотрел на Валерия, и тот кивнул — что касается нас, то мы проводим специальный обряд.
Потом помолчал, и добавил.
— Даже у вещей в мире есть своя судьба. Даже у самой маленькой пылинки.
— Диоген, я говорил тебе, что мне показывали потаенный мир. Свет там шел от всего. От леса, травы, насекомых, но я не видел, чтобы светились камни.
— Ты просто видел пацер всего живого. У неживого пацера нет. Там другое, но чтобы воспринять это, нужно быть такими как мы.
Валерию внезапно пришла в голову мысль.
— Диоген, а много силы, может заключать в себя амулет?
— Очень много Марк. Очень много. Есть такие амулеты, к которым даже я не рискнул бы прикоснуться.
— Может, тогда айлоберон, просто чей‑то амулет?
Сотер коротко, невесело рассмеялся.
— Айлоберон — задумчиво повторил он название. Знаешь, это имя — лишь исковерканное эллинское название камня на очень древнем языке. На этом языке оно означало — Неназываемый. Когда, после смуты древние языки и народы исчезли, посвященные стали переводить древние названия на самый развитый из языков новых народов, язык Эллады. У камня есть и свое, настоящее имя. Я его не знаю, но знаю, что оно очень длинное и его трудно произнести. Даже случайно произнесенное, это имя страшное заклятье. А ты говоришь амулет.
Потом, помолчал и добавил.
— Хотя, может, ты где‑то прав. Мне самому иногда в голову приходила подобная мысль. Но я обычный человек с необычными знаниями, а ты невроец, который видит суть вещей. Может ты и прав, только мне даже сложно представить, кто может быть его хозяином.
Валерий стоял посреди лагеря, смотрел на далекие звезды и вспоминал разговор. За переходом по Галлии и последними заботами он как‑то отвлекся от таких вещей, и только сейчас ему пришло в голову, что камень где‑то здесь, рядом. После бессонной ночи он чувствовал себя совершенно отдохнувшим и бодрым. Я теперь, наверное, могу совсем не спать — ухмыльнулся Буховцев про себя. Никогда у него не было подобного состояния. Что это? Звездный ветер, невинно–убиенный душка хавк? Может, камень постепенно оживает, и почувствовав присутствие невройца, начинает с ним шутить? Оставалось только гадать. Хотя, насчет хавка, вряд‑ли. Конечно, убийство плохое дело, но Валерий был спокоен. Если есть в мире справедливость, он не попадет в ад за то, что убил головореза спасая свою жизнь, и жизнь командира.
Отряд шел быстро, так быстро, как было возможно. Перекусили ближе к полдню, на ходу. Тогда же из телег выпрягли по лошадке и на них уселись Цедиций с Валерием. Коняги были абсолютно не кавалерийские, но и под всадником держались не плохо. Можно даже сказать, что от своей новой роли повеселели.
— Здесь, между холмами, могут быть беспокойные места. Конным наблюдать удобнее и если что, сразу на месте. Держи ухо востро, трибун — предупредил префект.
Однако обошлось без происшествий, и не задолго до темноты с холма показалась лента реки и стоящий на ее берегу небольшой форт, называемый здесь кастеллум. По уставшей когорте пронесся дружный вздох облегчения.
Лагерь поставили уже затемно, хотя сама работа много времени не заняла. Около укрепления, на холмах, имелось несколько подготовленных площадок. Само укрепление — пара невысоких деревянных башен и деревянная стена в два человеческих роста, впечатления не производило. Неправильный квадрат крепости размером тридцать на сорок метров почти вплотную примыкал к реке. За ним был мост, тоже деревянный, на торчащих сбоку опорах. Несмотря на неказистость, все было сработано по–римски аккуратно, основательно. В самой крепостушке ничего кроме казармы и конюшен не было. Буховцев уже надеялся, что их уставшая когорта сможет заночевать под защитой стен, но было видно, что больше сотни человек здесь не поместится. Сам гарнизон составлял ровно манипул под руководством бравого центуриона Гнея Флиска. У него они задержались до второй стражи, пропустив кувшинчик вина. Гарнизон жил неплохо и провизия и вино здесь не переводились. Обменялись последними вестями. Недалеко от крепости находилось несколько германских селений, и был большой по местным меркам торг, так что здешние бруктеры были не так пугливы. Новости были, но ничего важного.
Ночевали они в лагере, а утром построились около моста. Только сейчас Валерий увидел, что берег рядом с мостом хорошо вытоптан.
— Здесь брод? — спросил он Цедиция.
— Это же германская дорога, Корвус. Думаешь, они строят мосты? — префект рассмеялся.
Когорта переправилась на другой берег и заспешила в сторону приземистого горного кряжа. За Амизией местность была не такая холмистая, в некоторых местах можно даже сказать равнинная. Густой лес часто отступал, и было приятно идти по широким лесным полянам. Дорога была шире, и места эти выглядели более обжитыми. Лошадки заняли свое место в телегах и Буховцев с Цедицием шли как обычно, посреди колонны.
— Здесь тоже живут бруктеры? — спросил Валерий, показывая в сторону расположенного недалеко от дороги германского поселка.
— Бруктеры. До самого Тевтобурга — префект махнул рукой в сторону горного кряжа — есть бруктерские селения и за ним.
Буховцев смотрел на селение. Степенно передвигавшиеся по тропам, между плетнями германцы не выглядели испуганными. На плетнях сидели дети, и что‑то гогоча между собой, показывали ручонками в сторону легионеров.
— Что‑то не похожи они на бруктеров — усомнился Валерий.
— Не похожи — подтвердил Луций — местные бруктеры похожи на херусков с которыми рядом живут, а часто бывает, местные вожди Сегимера или Сегеста слушаются охотнее, чем своих. Если между племенами нет вражды конечно. Вообще, эти места обжиты куда лучше, чем те, по которым мы шли. Сегодня вечером дойдем до кряжа и разобьем там лагерь, а если повезет то и за ним. Там уже будут земли херусков. Селения будут чаще, германцы более дружелюбны. Я уже говорил тебе, что херуски наши союзники.