Тень, упавшая на лицо, отвлекла внимание Алексея. Он открыл глаза. Мимо фланировал один из "яриловцев". Тот самый, выступавший на собрании. Видимо, он был главным в группе. Красивый, крепкий молодой парень, кудрявые волосы перехвачены ремешком на лбу. Юный славянин, сложив руки на груди, бродил по камере, вдоль ряда сидящих, подозрительным взглядом скользя по лицам.
Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, кроме Тебя, Владычице, ты нам помоги, на Тебя надеемся и тобою хвалимся…
По коридору двое конвоиров провели мужика из соседней камеры. Возникло некоторое оживление.
- Леш, - мрачно сказал Славка, - Ты меня прости, ладно?
- При чем здесь ты? - удивился Алексей, - За что прощать-то?
- Ну из-за меня нарвался. Ты и так на учете.
- Да ничего не будет, - сказал Алексей, - я же случайно здесь оказался. Ну в крайнем случае два раза в год обследование назначат. Так я раньше четыре раза проходил!
- Я как-то тоже проходил, - сказал Славка, - когда на работу брали… Ну и гадость.
- Я привык, - сказал Алексей, - сначала так переживал каждый раз. Прямо экзистенциальный кризис наступал… А сейчас - хоть бы что.
- Какой кризис?
- Экзистенциальный. Ну, в смысле, сущностный… мировоззренческий.
- А… ликеид хренов.
- От такого слышу, - невозмутимо сказал Алексей, - знаешь, кладу я на эти обследования с прибором.
- Вот хорошо бы нас все-таки хоть завтра выпустили, - сказал Славка задумчиво, - А то придется Широкову запасной экипаж ставить. И втык же нам будет!
Втык - это еще бы ладно, подумал Алексей. Как бы чего похуже не было.
- А вообще, как ты думаешь, что им от нас нужно? Закон мы вроде не нарушали.
- Ну, это профилактическая облава была, - объяснил Славка, - Я так думаю. Будут террористов выявлять. Наверное, прогонят всех на ментоскопе и на учет поставят. Подозрительных, может, еще задержат - допросы там, детектор лжи и так далее. Но ты-то вроде не подозрительный.
- Как сказать, - вздохнул Алексей, - Я уже много лет как подозрительный
…Твои бо есть рабы, да не постыдимся. Под Твою милость прибегаем, Богородице Дево, молений наших не презри в скорбях, но от бед избави нас, Едина чистая и благословенная.
Яриловец остановился у решетки, окинул всех арестованных взглядом.
- Братья славяне! - сказал он громко, - Братья славяне! Давайте покажем этим..удакам, что такое настоящие русские люди!
И он запел, слегка фальшивя, но весьма громко.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек…
Несколько человек робко подхватили песню. Мелодия зажгла и остальных - вскоре вся камера пела дружным громовым хором. Яриловец дирижировал, неумело, зато с энтузиазмом. И Алексей пел вместе с остальными. Эта старинная песня, теперь уже совершенно не соответствующая истине, ему всегда нравилась.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор, до северных морей
Человек проходит как хозяин
Необъятной Родины своей.
Всюду жизнь привольно и широко,
Словно Волга полная течет.
Молодым везде у нас дорога,
Старикам везде у нас почет!
- Эй! - охранник постучал по решетке, поймав паузу - переорать десятки мощных мужских голосов все равно было невозможно, - Заткнитесь!
Но призыв его остался тщетным. Песню допели. Охранник, видимо, решил махнуть на это дело рукой. Тот же яриловец снова вск закричал:
- Ликей - параша, победа будет наша!
Его соратники тут же подхватили лозунг, и через минуту вся камера скандировала его. Алексей поморщился и промолчал. Славка весело орал вместе со всеми. Яриловец ходил по камере, дирижируя, заглядывая в лица. Взгляд его остановился на Алексее. Несколько секунд он стоял неподвижно, прекратив дирижировать. Алексей отвел глаза. Националист двинулся дальше. По всему отделению гремело:
- Ликей - параша, победа будет наша!
Этого охранник стерпеть уже не мог. Сначала он молотил дубинкой по решетке, что не производило на орущих никакого впечатления. Потом он выхватил баллончик с газом и принялся натягивать маску. Увидев это, яриловец взмахнул рукой, и тотчас все, как по волшебству, замолкли. Охранник содрал маску, убрал баллон и негромко сказал, пересыпая свою речь сочными русскими междометиями.
- Если вы… еще раз… раскроете пасть, пускаю газ без предупреждения… мать вашу!
С чувством выполненного долга охранник двинулся дальше по коридору. Яриловец, заложив руки за спину, снова прошелся вдоль ряда сидящих. Остановился перед Алексеем.