В разгар всех этих хлопот, когда Джейн, повязав косынку и надев фартук, отскребала с помощью моющих средств кухонный комбайн, раздался мелодичный звонок видеофона. Девушка включила экран, слишком поздно сообразив, что выглядит не слишком презентабельно в данный момент…
Впрочем, собеседник не казался удивленным или тщательно свое удивление скрывал.
- Здравствуйте, Джейн, - сказал Аркадий, - Ну что? Устраиваетесь?
- Да, - Джейн стряхнула с рук мыльную пену и вытерла их о фартук.
- Квартира вас устраивает? В принципе, мы можем подыскать что-нибудь в центре города…
- Нет-нет, не затрудняйте себя. Квартира прекрасная! Тем более, сотрудники живут здесь же, работа в двух шагах…
- Да, я о сотрудниках. Вы знаете, у нас в центре работают трое ликеидов, не считая вас, и все мы попутно являемся, так сказать, соседями… живем в соседних подъездах. Так как в пятницу у нас толком не было времени познакомиться и пообщаться, мы решили, если у вас нет других планов, встретиться завтра, в воскресенье… приглашаем вас на дружескую вечеринку. Вы не против?
- Конечно, я с удовольствием.
- Тогда я зайду за вами… часов в пять, хорошо? Познакомитесь с семьями…
В воскресенье с утра, после разминки и медитации, Джейн немного позанималась статистикой, перекусила, потом продолжила уборку квартиры. В половине третьего девушка снова помедитировала, чтобы удачнее переключиться, приняла душ и стала одеваться. Она еще ничего не успела приобрести нового, поэтому выбор был небольшой - с собой уложен только один довольно скромный праздничный наряд, шелковое, с блестящей статиковой нитью серое платье до колен, простого покроя, к нему - довольно крупный рубиновый кулон на серебре и такие же серьги. Густые, вьющиеся волосы цвета пшеницы Джейн пустила свободно падать, лишь заколов их возле ушей. Как обычно - минимум косметики. Идеально здоровая чистая кожа не требовала тонального крема и пудры, Джейн лишь подкрасила ресницы, сделав их черными и блестящими, немного серебристо-розовых теней на верхнее веко, черный тонкий обвод глазного контура, губной карандаш и персиковая помада, чуть-чуть румян на скулы. Любимые духи Джейн - "Розовая Сантана", с нежным, едва уловимым запахом цветущей яблони. Собираясь, Джейн наслаждалась этим процессом, как всякая женщина, но натянув платье и осмотрев себя окончательно в зеркале, она вдруг села и, сложив руки на коленях, с тоской поглядела в глаза своему отражению.
Последний раз она вот так собиралась на выпускной бал…
Кажется, уже год прошел с тех пор. Кажется, что-то далекое… да и было ли это вообще? А в действительности - всего полтора месяца.
Джейн была тогда в светло-синем платье, чудесно оттенявшем цвет ее глаз.
Светло-синий шелк, тюль, кружево, пышная юбка почти до пола, узкий лиф, высокий, закрывающий затылок, крахмальный стоячий воротник из голубого кружева, чуть осветленные волосы в высокой прическе. Так было принято. Девушки, на выпускной церемонии, пройдя Путь Воина, выглядевшие, как оборванки, на бал являлись королевами. Королева Энн в розовом шелестящем шелку. Королева Изабелл в сиреневом. Королева Элен в яблочно-зеленом крепдешине. Юноши в серых и черных фраках, сверкающие белизной манишек, немногословные и благоухающие свежестью…
Пары проносились мимо Джейн в модном танце "тариго", а она, уставшая, сидела, облокотившись на перила, глядя на ровную сине-стальную поверхность Хрустального озера. Родители выпускников, учителя, жители Лейк-Тауна - знакомые и соседи - танцевали вместе с ребятами, даже обслуга собралась на бал и кучковалась по углам площади, бурными криками и аплодисментами выражая свои восторги… Сначала, когда вынесли и сожгли символическое чучело Школьного Надзирателя - в знак окончания трудных учебных дней. Потом, во время концерта выпускников (Джейн играла на рояле, вынесенном под открытое небо, одну из сонат Моцарта)… Наконец начались танцы, и первым кавалером Джейн стал ее отец.
Затем она кружилась с юношами из класса, с малознакомыми юношами… Теперь ей хотелось отдохнуть - счастье казалось таким полным, таким совершенным. Внезапно чья-то тень возникла перед ней - Джейн подняла голову. Она не сразу узнала… В колледже они мало встречались, обучаясь на разных специальностях, а на Испытании Сэм выглядел совсем иначе. Теперь же он оказался весьма представительным, широкоплечим и высоким, в черном великолепно пошитом фраке, белокурые волосы уложены широкой волной. Нищий, превратившийся в принца. Сэм присел рядом с ней.
- Не узнаешь?
- Привет, Сэм, - сказала она, - Да…ты красавец.
- А я тебя узнал с трудом, - признался он, - Надо же… ну ладно, на Испытании мы все хороши, это понятно. Но почему ж я раньше тебя не замечал?
- А на балу все красивы, - Джейн пожала плечами.
Но зеленоватые внимательные глаза Сэма смотрели на нее как-то особенно… пожалуй, так никто еще на нее не смотрел. Джейн стало неловко. Парень отвел взгляд.
- По-моему, ты самая… - сказал он, не закончив фразы. Помолчал и спросил,
- Почему это тебя в Россию отправили?
- Думаю, это не случайно. Мои предки ведь из России. Я сама хорошо говорю по-русски, два года посещала факультатив по русской культуре. Ездила туда два раза. Вообще я увлекаюсь Россией, особенно русской древностью. Великий народ!
Конечно, преподавателям это известно… А ты куда поедешь?
- А меня отправили в Боливию. Более обычное назначение.
- Да, в Латинскую Америку направляют часто. Тем более, многие учат испанский.
- Я выучился испанскому от своей няни, еще в детстве, она мексиканка…
- Вот неплохая мысль, - похвалила Джейн, подумав, что Мэрилин, к сожалению, не может ничему полезному научить Кэрри.
Вдруг она заметила, что пальцы ее давно уже покоятся в руке Сэма. Слегка покраснев, отняла ладонь.
- Там, в России, очень мало ликеидов… как и на Востоке - в Индии…
- А в Японии очень много, причем своих.
- Да. Но тебе будет одиноко.
- Ну что ж? Это моя миссия.
- Хочешь, я напишу тебе? - спросил Сэм негромко. Джейн взглянула ему в глаза.
- Напиши. Я буду очень рада.
- Пойдем, потанцуем?
Оркестр заиграл вальс - старинный, вечный, неувядающий. Джейн почувствовала на своей талии сильные чуткие пальцы Сэма - пальцы хирурга, сердце ее запело, заиграло, полетело вслед за музыкой, и ноги задвигались в такт… Конечно, я буду тебе писать, Сэм, думала она, кружась в бешеном, счастливом вихре.
Конечно, я тебе напишу…
Все ликеиды Центра уже собрались в квартире Аркадия, ожидая возвращения хозяина и Джейн. Входя, девушка слегка по-ликейски поклонилась присутствующим.
- Мир сему дому… Здравствуйте, братья!
- Здравствуй, сестра, - ответил маленький чернявый генетик из исследовательского отдела. Джейн прошла и села у невысокого стола. Ликеиды были немногословны, обмениваясь короткими деловыми фразами. Жена Аркадия, не-ликеида, полноватая женщина с крашеными каштановыми локонами, хлопотала, собирая на стол…
Аркадий был исключением здесь сразу в двух смыслах. Во-первых, он единственный из здешних ликеидов, был русским. Как правило, русские становились ликеидами редко, так было у большинства отсталых народов. Чернявый генетик Рене Моран, был француз, жена его, Моника, психолог, работавшая в городе - французская еврейка. Двое других ликеидов, не семейных, отрабатывавших здесь миссию, как и Джейн - Клаус и Беатрис - приехали из Германии. Во-вторых, только Аркадий занимал административную должность, остальные были генетиками-исследователями. Клаус руководил отделом генного конструирования растений и сам вел разработки, Беатрис занималась поиском причин естественных мутаций животных. Рене, по второй специальности врач, руководил клиникой и работал над совершенствованием ранней диагностики генных заболеваний и мутаций.
Словом, работы у каждого было более, чем достаточно.
Кроме того, Аркадий был значительно старше всех присутствующих.
- Вы попробуйте обязательно салат, - лепетала Люба, его жена, выставляя на стол блюда и тарелки, - я его с ананасом сделала… только он остренький.