— Он говорит, что император благодарен за помощь и готов набить наши ладьи указанной платой, — сказал витязь.
— Скажи, что мы рады были подсобить, а ещё, что поможем им погрузить плату, — пробасил воевода и пробурчал под нос: — Заодно проследим, дабы всё по чести было.
Выслушав Ждана, грек фыркнул, но потом натянуто улыбнулся, заговорил.
— Он предлагает нам отдохнуть в том поселении, кое мы освободили, в хлевах. Токмо при условии, что мирян обижать не станем, — перевёл Ждан.
Демир нахмурился, провёл рукой по переходящим в бороду усам:
— На кой чёрт мы тогда ваших мирян берегли, дабы самим потешиться? Наше дело подсобить да злато за то взять, остальное нам без надобности.
Ждан сгладил слова воеводы насколько только мог, но по грозному виду варвара командир понял, что оскорбил его. Вновь натянуто улыбнувшись, грек попытался исправить ситуацию.
— Не дуйся, батый, он не со зла, не хотел тебя обидеть, — улыбнулся Ждан.
— То он так сказал? — ухмыльнулся воевода.
— Не, то я тебе смысл передал, — ответил витязь, — он предлагает нам заночевать.
— Что ж, — скрестив руки на груди, кивнул Демир, — отдых нам надобен, да ночью в море идти негоже.
Выслушав Ждана, командир кивнул, посмотрел на горсть уцелевших арабов, потом на составленные у акведука бочки.
— Спрашивает, что в бочках? — перевёл Ждан.
— Отрава, — фыркнул воевода. — Пущай сами решают что с ней делать. Хотя, есть у меня мысль, да она не с руки ему будет.
Суровый вид воеводы начинал раздражать грека, но конфликт с северянами Византии был явно лишним, поэтому командир изобразил интерес к мыслям варвара.
— Говори, чего ты там надумал, — вновь передал смысл Ждан.
— Вы же христиане, вот проявите терпимость, простите своих обидчиков, отпустите восвояси. Смотри, сколько они похлёбки себе наварили в дорогу. Погрузите те бочки им на корабли, заодно проверьте, не прихватили ли они чего вашего ненароком, да отпустите их к халифу.
С интересом выслушав Ждана, грек закивал, улыбнувшись, похлопал Демира по плечу. Гаркнув что-то своим, подошёл к коню, жестом позвал за собой тархтар.
— Ну что, помогать грекам пойдём? — ухмыльнулся Ждан.
— Угу, коней веди, — пробурчал воевода и крикнул дружинникам: — Валдай, Годун, Волот — со мной, остальные — в деревню ступайте, найдите какой хлев пустой, да разместитесь там. Баровит — за главного.
— Я? — опешил витязь, охранявший пленных.
— Да, — ухмыльнулся Демир. — А что не справишься? В бой отрядец повести смог, ворога врасплох застать смог, братьев да сестёр уберечь смог, а за порядком проследить не сможешь?
— Смогу, — кивнул Баровит, не совсем понимая решение воеводы, — да за главного завсегда Валдай оставался.
Поднявшись с земли, закинув за спину щит, Валдай лукаво прищурился.
— Вот мне наскучило, аки няньке вам сопли подтирать, теперича ты попробуй.
Баровит нахмурился, предчувствуя какую-то затею старших. Пройдя мимо, Волот похлопал его по плечу:
— Найди мне, брат, самый тёплый угол.
— Угу, да кота-мурлыку.
— Можно без кота, — ухмыльнулся Волот, натягивая на перевязанный торс перепачканную кровью рубаху.
Подойдя к пленным, Волот ухватился за верёвки, поднял одного за другим на ноги. Пихнув в спины, заставил их следовать за отрядом греков.
Ждан подвёл к воеводе двух коней, покосился на пленных.
— А меня ты не назвал, — широко улыбнулся он, передавая воеводе поводья.
— А ты что девка красная пряниками тебя заманивать? Кто толмачить станет? Хорош дурака валять, поехали, — пробурчал Демир, запрыгивая в седло.
Солнце неспешно покидало зенит. Тучи заволакивали небо, нависая серыми клубами над тихой деревушкой. У пустых конюшен расположилась тархтарская дружина, позвякивая мечами и пустыми котелками. Лекарь обходил воинов, осматривая раны, увидав Умилину шею, недовольно покачал головой.
— Вот племя басурманское, — запричитал он, ковыряясь в сумке, — такую красоту испортили, руки бы поотрывал.
— Ладно тебе, дядька Зоран, — прохрипела омуженка.
— Цыц, — шикнул лекарь, запуская пальцы в горшочек с зеленоватой жижей, — молчи пока.
Опершись спиной о стену конюшни, Баровит наблюдал за боевыми товарищами — Баян, устроившись на сложенных сёдлах, играл на домре; Ивар перетрясал сумку в надежде найти завалявшийся кусок хлеба; Вятко кормил коней; Ратмир крутился у мельницы, что ему там было нужно Баровита совершенно не волновало; остальные, растянувшись на траве, дремали под ласковыми лучами солнца. Дружинный лекарь — дядька Зоран — отошёл от Умилы, окинув соратников пристальным взором, выдохнул — теперь и ему можно было отдохнуть. Усевшись рядом с Баяном, он вслушался в напев домры, улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям.