Тишина воцарилась в лагере, лишь лошадиное фырчанье и потрескивание углей изредка нарушали её. Почувствовав, что рука воеводы крепче сжала плечо, Баровит утвердился в мысли, что вскоре речь зайдёт о нём. Тяжёлый ком потянул вниз, руки похолодели; сохраняя спокойствие, витязь ждал решения.
— Неужто никто не желает взять на себя заботу о дружине? — ухмыльнулся Валдай, уперев руки в бока. — Никто не желает умножить мастерство молодых да стать опорой для старших?
— Я готов, — широко улыбнувшись, высунулся Баян.
— Ну тебя! Токмо приключений с тобой искать, — забурчали дружинники.
— Как в поле выйдешь, так окроме себя не замечаешь никого, — вставил Ивар.
— Как никого? — ухмыльнулся Зоран. — Коли девку вызволить надобно, так из портков выпрыгнет.
— Нет уж, Баян без портков страшней арабского войска, — скривилась Радмила, получив одобрительный гул дружинников.
— Тогда Умилу Демировну берите, она на девок не падкая, — надулся Баян.
— Не, у Умилы Демировны братья больно сердитые, — вклинился Ратмир, — коли ей в милость попадёшь, они тебе главу открутят.
Умила отвесила другу крепкий подзатыльник, отчего оставшиеся в волосах перья поднялись в воздух под воинский хохот.
— Ждан тоже на девок не смотрит боле, — выкрикнул кто-то из дружинников.
— Ждан по возвращению женится, — деланно приложив сомкнутые ладони к щеке, выдала Радмила, — теперича ему до других девок дела нет.
— Аки до всех нас, — загудели воины.
— Все думы о Варваре, даже в бою.
Сцепив руки в замок, Ждан молча терпел слова однополчан, глубоко в душе соглашаясь с ними.
— Знаю, кого старшим поставить надобно, — лукаво прищурился Волот.
— Тебя небось, — перебил Вятко.
— Нет, — протянул витязь. — Надобен тот, кого все мы уважаем, кого все ценим, кто никогда да никого из нас не обманул, в беде не оставил.
— Тот, кто душой за дружину радеет, — прохрипела Умила, догадываясь, о ком говорит брат, — кто первый на помощь спешит.
— Тот, у кого для каждого слово ласковое найдётся, — улыбнулась Радмила, — кто в час отчаяния друзьям дух поднять способен.
— Самый искусный воин, коий работёнки мне поменьше подкидывает, — выдал лекарь Зоран.
— Кто же то быть может? — делано скривился Годун.
— Сдержанный, требовательный, справедливый, — начиная хохотать, затараторил Валдай.
— Да красив, аки зорька красная, — подхватила Радмила.
Баровит недоверчиво покосился на подругу, на широко улыбающихся Волота с Умилой. Находиться в центре всеобщего внимания было совсем не по душе, хотелось побыстрее прекратить это веселье. Отлично понимая, что он никак не приблизит момент развязки, Баровит просто ждал, сохраняя спокойствие хотя бы внешне.
— Знаем такого, — заголосили дружинники.
— Таковой есть среди нас…
— Что ж, — прогремел воевода, велев всем замолчать, — тогда так поступим — выслушайте мои мысли, а коли по сердцу они вам придутся, то быть по сему.
— Добро, — закивали воины.
— Все вы мои ученики, — начал Демир.
— Не все, — перебил Годун.
— Ну, окроме стариков, все мои ученики, — отмахнулся от него воевода, — за каждого сердце моё по-отечески болит да за каждого радуется. Души ваши зримы мне, ведомы силы да слабости. Баян — смел да удалью одарен, токмо думы его неудержимы, аки ветер, посему за дружину ответ держать не сможет. Ждан — слишком покладист, станете с него верёвки вить. Волот аки кот — завсегда сам по себе, хоть по силе да воинскому умению уж меня перерос. Умила — сильный воин, да всё ж молода ещё…
— К тому же баба, — прохрипела омуженка, криво ухмыльнувшись.
— Да, тут можно сто раз лучшей быть, а над собой мужики главой не поставят, — насупилась Радмила.
— Так будь шеей да верти главу, куда душе угодно, — выдал Баровит, устав от пустых рассуждений.
Демир ухмыльнулся, похлопал его по плечу:
— Думается, ты вертеть собой не позволишь. Из всех витязей ты один способен думать за дружину да за каждого нести ответ. Мой лучший ученик, дорогое чадо, опора во всём.
Сжав плечи сестры, Волот зашептал на ухо:
— То в нас камень, Умилушка, не стали мы опорой тятьке.
— Ну, кто виноват, что из нас троих Баровит самый разумный? — развела руками омуженка.
— Скучный, — широко улыбнулся Волот.
— Не без того, — кивнула сестра, но, задумавшись, добавила: — Хотя Баровит не раз шёл супротив отцовской воли.
— Да всё ж не так, аки мы, — вздохнул витязь.