Протянув руку, Родослава взглянула на своего воина, стоящего в тени раскидистых елей. Мужчина подошёл к ней, молча передал пучок сухой травы, отступил на шаг. Богатырша согнула пучок, завертела, ловко переплетая в подобие куклы.
— Мара-Маренушка, княжна Смертушка, всесильная Владычица Нави, к Тебе взываю, услышь! Пребудь с отцом моим, укажи ему путь в чертоги свои, очисти дух великий, упокой в Слави благостной. Мудрая, справедливая Матерь, прими у Макоши вязь не отжитых лет его, не дай раствориться в Яви. Взываю к Тебе, Марена Свароговна, не оставь витязя светлого, что верой, правдой до вздоха последнего хранил земли Тарха да Тары, хранил люд славянский.
Сжав сплетённую куклу, Рода протянула её своему воину. Следопыт поднёс к ней факел, и огненные языки перекинулись на сухую траву. Поднявшись, богатырша зашагала по спирали к кострищу. Уложив горящую куклу на связку хвороста, в последний раз взглянула на отца.
— Знаю, что завсегда будешь со мной, — сказала она. — Да ты знай, что любить тебя не перестану, навсегда в сердце сохраню.
Повернувшись спиной к занимающемуся пламени, Рода закрыла глаза; коснувшись пальцем лба, очертила перевёрнутый треугольник. Медленно ступая по спирали, она направилась к выходу из круга, проговаривая еле слышно:
— Аким, сын Абатура — отец духа мого — покинул Явь, ты прими его, Марена-Матушка, в царстве своём духовном. Ты вознагради его по достойным делам его, по делам его праведным. Прости поступки скверные, кривду вольную да невольную, Духом своим Всесветлым очисть его, защити…
Выйдя из круга, Рода приняла у следопыта факел, бросила его на масляный след, устилающий тропку. Огненный ручей побежал к кострищу, змеёй окутал столбы; разрастаясь, исходя жаром, заплясал на бортах лодки. Воины смотрели, как в золотистом сиянии утопал их воевода, наставник, учитель, отец. Дым поднимался в небо, расправляя серые паруса, увлекая за собой дух могучего тархтарского богатыря.
_____________________________________________________________________________
Ханьфу* — традиционный наряд, состоящий из платья-халата и широкого пояса.
Лунпао* — платье-халат, украшенное изображениями дракона (обычно жёлтого цвета).
11. Послание
Брусничным соком по лиловому шатру неба растёкся рассвет, окрасив багрянцем леса и луга, отразившись в быстром течении реки. Малые пташки завели песнь, перелетая с дерева на дерево, прячась в густых кронах. Выпрыгнув из-за куста голубики, серый заяц замер на полянке, втянул маленьким носом пряный воздух. Тихо, спокойно. Зверёк подошёл к берёзовому пню, заколотил лапками. Едва уловимый хруст сухих веточек заставил зайца замереть; тень большой птицы скользнула рядом с ним. Не испытывая судьбу, серый нырнул в кусты. Любопытство смешалось со страхом, прижало ушастого к земле. Выглядывая из-за веток и груды сухой листвы, заяц взглянул на поляну — человек, неспешно ступая, появился в лучах утреннего солнца. Попятившись, зверёк вылез из укрытия и бросился наутёк, подальше от грозного охотника.
Но человек охотником не был. Не знал об этом трусливый заяц, не знали и смолкшие птицы. Не до лесной живности было гостю. Солнечный луч выбил из русых кос серебро, ветер прижал к груди красную рубаху. Рода остановилась посреди поляны, взглянула на небо — Каркун кружил над лесом, беззвучно венчая уход Акима. Родослава сильнее сжала ларец, наклонила его. Ветер подхватил прах отца, понёс по лесу, единя тархтарского богатыря с величественной Тарой. Богиня природы охотно раскрывала объятия, принимая защитника своих земель.
Подставляя ветру ларец, Родослава шла к реке. Все её мысли были о семье. Чёрный дракон с рваными крыльями не давал покоя, знаменем смерти нависал над братом и племянниками. Как его найти? А найдя, как одолеть? Шум воды становился всё отчётливей, перестала мелькать тень ворона. Взглянув в ларец, Рода вздохнула — он был пуст. Выйдя к реке, богатырша опустилась у поросших мхом валунов. Меж них в пещерке, расширенной дружинниками, лежали щит, меч, ножи, шлем, кольчуги — всё то, что будет нужно отцу в Слави. Проведя рукой по сложенному красному плащу, Рода приподняла его, посмотрела на глиняное вместилище, хранящее кости воеводы.
— Спи спокойно, тятенька, — шепнула Рода, поправляя отцовский плащ.